— Значит отказываешься? – спросила старуха и я, открыв глаза, посмотрела на ее морщинистое худое лицо в обрамлении длинных волос цвета первого снега. Старуха никогда не заплетала их, но я никогда не видела, чтобы они были не ухожены или спутаны.
- Мне интересно, - ответила, чтобы не обидеть женщину и добавила с поспешностью, от которой по лицу старой ведьмы расплылась понимающая улыбка. - Но я боюсь увидеть там не то, что хочу!
Хеге убрала руку, и вода в тазу успокоилась.
- Как скажешь, Ингегерд, дочь Торхельма!
Мне отчего-то стало не по себе находиться в стенах этой избы, и я поспешно встала и засобиралась домой. Быстро попрощалась и выскочила в двери, а Хеге за моей спиной снова распростерла руки над тазом. Что-то пробормотала, и я, не выдержав, оглянулась и успела увидеть, как вода поменяла цвет.
Из черного он стал насыщенным алым, цвета крови или огня? Этого так и не поняла, потому что выскочила в двери, споткнувшись на пороге. Выбежав через калитку, с отчаянно бьющимся сердцем, ворвалась в лес.
Этим вечером, стараясь сделать приятное гостям, мы с Фридой лично ухаживали за ними за столом. С молчаливого одобрения Торхельма, подливали пива, подкладывали мясо. Лорри же предпочла, как всегда, сидеть с остальными, заняв место по правую руку от матери, и почти не смотрела в сторону своего отца, который при этом выглядел весьма недовольным своей наследницей, видимо, все еще вспоминал утреннюю тренировку. Сам же Ролло, который должен был выглядеть обиженным, все же обыкновенная девка его поваляла в пыли, отчего-то улыбался, поглядывая на Лорри.
Я не могла понять причину его веселья, да, по правде говоря, даже и не пыталась. Мне хватало насмешливых взглядов, которые бросал на меня Сьегард, что отчего-то выводило меня из себя. А еще успела заметить странную особенность – моя средняя сестра вовсю увивалась подле Ролло, при этом бросая на меня умоляющие взгляды, словно просила позволить ей лично ухаживать за этим мужчиной. Что ж, мне было все равно, и я коротко кивнула ей, а после отошла в сторону, наблюдая за родителями и прислушиваясь к их беседе.
К столу пригласили несколько приближенных Торхельма, в число которых входил, и старый кормчий по имени Колль. Старик уже давно, как и отец, перестал выходить в море, но часто бывал у отца, и они вместе могли подолгу вспоминать былые деньки, когда плечом к плечу противостояли бурям и врагам. Вот и сейчас Колль снова рассказывал историю о своих прежних походах. И надо признать, делал он это весьма занимательно, так что за столом на некоторое время воцарилась тишина, изредка прерываемая фразами отца, вносившего свою лепту в повествование. Я и сама прислушалась было к голосу кормчего, когда заметила, каким странным взглядом на меня смотрит колдун. Он столь пристального внимания, стало неудобно, а Сьегард, казалось, ничуть не расстроился, когда понял, что я заметила его интерес. Он смотрел как-то пристально, изучающе и слишком серьезно, уже даже без тени улыбки на изрезанном шрамами лице. Недовольно нахмурившись, отвернулась, избегая мужского интереса, но мгновение спустя, толкаемая странным любопытством, снова посмотрела в его сторону. Сьегард качнул головой и внезапно улыбнулся, обнажив ровные белые зубы. Улыбка немного смягчила его черты, и я подумала, что без своих шрамов он, возможно, был бы привлекательным молодым мужчиной.
