- А что делать? – усмехнулся его друг. - Если отец дал мне ясно понять, что хочет моей женитьбы, а Лорри подойдет так, как никто другой. Посуди сам, Торхельм правильно говорил, когда заметил, что, отправляясь в поход, я смогу доверить свои дела и дом такой жене. Ты сам видел, как она дерется на мечах и на охоте не испугалась и не отступила, когда каждый второй мужчина струсил бы.
Сьегард хотел что-то сказать, но, передумав, промолчал и только уголки его губ, изуродованных шрамом, поднялись вверх. Ролло успел заметить эту усмешку и насупился.
- Ты вспомнил обо мне? Да, я спрятался, но не потому что испугался. Стоять на пути раненого секача равносильно смерти, а я однажды уже видел, как один такой зверь разрезал пополам лошадь и всадника, поэтому безумием не страдаю. Это видно ты у нас такой бесстрашный.
Колдун качнул головой.
- Дело в том, что я сделал то, чего ожидала от тебя твоя невеста. Сам понимаешь, какие выводы сделала эта девушка, когда увидела тебя прячущимся за деревом. Она молода и безрассудна. Она еще не понимает ценности жизни и для нее опасность - не более чем всплеск в крови, показатель доблести.
Ролло подошел ближе к окну и тоже выглянул из него, намереваясь увидеть то, на что так пристально смотрит его друг, а увидев, тихо рассмеялся.
- Как интересно! Младшая дочь Торхельма! – северянин перевел взгляд на лицо колдуна, спросив: - Она нравится тебе?
Сьегард склонил набок голову, словно внимательнее приглядываясь к младшей дочери Торхельма.
- В ней что-то есть. И да, она мне нравится, только не думаю, что она сама, да и ее отец, пожелают видеть в мужьях человека подобного мне. Торхельм уже указал мне на мое место, ты же помнишь.
- Помню, - согласился Ролло.
- И он в своем праве, потому что сказал правду, - Сьегард встал с подоконника, повернулся спиной к окну.
- Только тогда не оставляй ей свое сердце, - зачем-то очень серьезно произнес Ролло и закрыл одну из ставен, отрезав вид на двор, где Ингегерд забросила шерстяное одеяло на бельевую веревку.
Колдун как-то странно посмотрел на друга, но так ничего и не сказал.
6. Глава 5.
Пока рабыни накрывали на стол под пристальным взглядом хозяйки дома, ее дочь, Фрида, кружила подле матери, словно не решаясь обратиться к ней. Сванхильд некоторое время делала вид, что не замечает дочь, надеясь при этом, что Фрида заговорит первой о том, что сейчас терзало ее сердце. Но вскоре поняв, что девушка никак сама не решится на первый шаг, наконец, подозвала ее и, пристально заглянув в глаза, спросила:
- Что происходит? Ты сама не своя!
Рабыни расставили тарелки, вкатили бочки с пивом и с поклоном удалились на кухню. До начала ужина оставалось не так много времени и скоро в зал должен был спуститься Торхельм и гости. Пока еще была возможность, Сванхильд хотела узнать причину странного поведения своей дочери. Она взяла ее за руку и повела за собой, затем усадила у окна и почти приказным тоном велела рассказать о том, что волнует девичье сердце.
Фрида сложила руки на коленях, потупила глаза. Из-под опущенных ресниц сверкнула слеза, медленно скатилась по румяной щеке черноволосой красавицы.
- Ты так и будешь молчать? – проговорила ее мать. - Скоро придет твой отец и нам будет не до разговоров. Поэтому или говори сейчас, или вытри это выражение со своего лица. Я, как никто другой, знаю тебя, поэтому перестань изображать страдания.
