И как в воду смотрел! В понедельник про обыск никто не вспоминал, потому что на «скорой» произошла трагедия – на семидесятой подстанции, после отработки последней смены, отравился снотворным тридцатилетний врач, которого заведующий долго выживал с подстанции и, наконец-то, выжил. С концами. Сдав дежурство, самоубийца написал прощальную записку, в которой винил в своей смерти администрацию, положил ее в свой шкафчик, а затем прилег на часок-другой в комнате отдыха. Ничего необычного в этом не было – уработался человек за смену настолько, что сил нет до дома добираться. Старая смена ушла, новая разъехалась по вызовам и только полудня заглянувшая в комнату диспетчер обратила внимание на то, что спящий, кажется, не дышит… Кто-то из сотрудников слил информацию вместе с фотографией предсмертной записки в «Московский пустословец», который уже в понедельник опубликовал статью под названием «Смерть на «скорой». Не обладая достаточной информацией, автор наполнил свой опус предположениями – начал с злоупотребления веществами, а закончил происками всемогущей медицинской мафии. Человек обладал важной информацией, которую собирался предать огласке после увольнения, вот мафия его и устранила.
Для того, чтобы «раскрутить» публикацию, нет ничего лучше набора предположений – читатель выберет ту версию, которая ему по душе, и станет отстаивать ее в Сети, то и дело упоминая название статьи. Правомерность публикации текста предсмертной записки вызывала сомнения, но скоропомощному руководству было не до подачи иска к газете – требовалось срочно тушить пожар. Как? Как обычно – очередной сакральной жертвой.
– Что там было на самом деле? – спросил у Елены Данилов.
– Коса нашла на камень, – вздохнула та. – Парень был хороший, и как человек, и как врач. Грамотный, спокойный, всегда готовый подставить плечо… Но при этом – перфекционист. Сам стремился к идеальному и других за собой тянул. А у заведующего подстанцией тоже есть характер. Редко кто бывает против обсуждения проблем в кабинете, с глазу на глаз, но никому не нравится, когда сотрудники, причем – молодые, поучают его во время пятиминуток, да еще и регулярно. Опять же, надо понимать, что заведующий может исправить, а что – нет… Ну а перфекционистам нужно, чтобы все было правильно, в детали они обычно не вникают. По-хорошему он уходить не хотел, я даже предлагала ему должность старшего врача на шестьдесят восьмой подстанции…
– Ну ты змея! – восхитился Данилов. – Двух зайцев одним выстрелом!
Шестьдесят восьмой подстанцией, входящей в Еленин «куст», заведовал нехороший человек по фамилии Мимишин, всячески пытавшийся подкопаться под директора регионального объединения. Только действовал он не по зову перфекционистской души, а из карьерных соображений – сам хотел стать директором региональной зоны.
– А что тут такого? – парировала Елена. – Вполне разумное административное решение. Не хочешь уходить «по собственному» – уйди на повышение. Но он отказался – если уж в старшие врачи хотите выдвинуть, то выдвигайте на родной подстанции. Было видно, что тут дело принципа – кто кого выживет?
– В этой игре, за редким исключением, побеждает тот, кто стоит выше, – вставил Данилов. – Слушай, а за что его под увольнение подвели, если он был перфекционистом? Слепили повод?
– Лепить ничего не пришлось, он сам подставился, по-глупому и по-крупному. Есть у нас такая Кабанова…
