Растопырив свои щупальца, ибо рук у них не было, они шли к повозке, которая ловко их объезжала, но стрельцы вновь и вновь вырастали перед ней. Наконец несколько щупалец ухватили ее за край и стали оплетать… Петр огляделся и увидел дорогу. В ужасе, собрав все силы, он перепрыгнул через стрельцов и, пока они путались в своих длиннополых кафтанах, побежал по ней к ближайшему перелеску, надеясь скрыться в нем от преследования. Стрельцы устремились за ним. Число их постоянно росло. Они обходили Петра со всех сторон и почти дотягивались до его ферязи. Но он сделал обманное движение, как когда-то его учил дядька Микола, увернулся от них и стремительно проскользнул в перелесок. «Все! – выдохнул он. – Кажется, ушел!» Но надежды его оказались напрасными. В то же мгновение перед ним выросли несколько зловещих фигур: боярин Языков и два дьяка с помощниками. В руках боярин держал по пучку травы и, тряся ими, кричал: «Вот он, держите вора! Он все мне расскажет!» Оба дьяка набросились на Петра, а помощники заломили ему руки за спину. Петра подвели к боярину. «Ну что, беглец, попался? – услышал он голос Языкова. – Сейчас ты мне все расскажешь об этой кислой траве! Я хочу все о ней узнать, ты понял? – И он стал хлестать пучками травы по лицу пленника, приговаривая: – Где иноземцы прячут чудодейственную траву? Как она называется? А ну, сказывай, холоп!» Петр кричал, выворачивался, звал на помощь отца, своего друга Готфрида, его дядю доктора Блюментроста… Они стояли в отдалении и почему-то с осуждением смотрели на него. На их лицах он читал: «Будь благоразумен, Петр, скажи ему правду, иначе мы не сможем тебе помочь». Дальше разум его замутился, и он стал проваливаться в какую-то бездну…
– Стой! – сквозь сон услышал он грозный окрик. Попытался открыть глаза, но они не открывались. И только когда почувствовал, что кто-то его сильно трясет за плечи, наконец проснулся и осознал, что лежит на дне повозки ничком и тычется лицом в солому.
– Что случилось? – испуганно спросил он. – Где мы? – И стал судорожно озираться по сторонам.
– Застава! Дозорщики идут, – тихо произнес Готфрид и кивнул в сторону приближающегося к ним стражника.
Петр вздрогнул. Выглянул из-за плеча возницы и увидел вооруженных стрельцов в красно-коричневых кафтанах, которые перегораживали решеткой дорогу, а двое с саблями не спеша направлялись к повозке. «Ну вот и конец твоему путешествию, лекарь, – подумал он. – Сейчас тебя арестуют, закуют в железа и, как вора, в кандалах отправят обратно в Москву на расспрос в съезжую избу Разбойного приказа. Господи! – воскликнул он про себя. – За что ты меня караешь?»
Он стал истово креститься, а в его воспаленном мозгу в это время стали возникать картины одна страшнее другой. Вдруг в голове мелькнула мысль: «Бежать! – Но он тут же обуздал свой безумный порыв: – Куда бежать? И почему? Разве я преступник? В чем я виноват? А кроме того, на следующей же заставе меня схватят, скрутят веревками и кнутом погонят по грязи к Москве». Он воздел руки к небу и, прошептав молитву, попросил у Бога защиты. А когда увидел, что стрельцы приближаются, обмяк, обхватил свою сумку с хирургическими инструментами и, подумав про себя: «Как будет угодно Богу!» – отдался на волю судьбы…
– Кто такие? Отколь и куда едете? Есть ли что запретное для провоза? – спросил дозорщик с насупленными бровями, видимо старший.
