Журчала вода… Тонкая струйка.
Р-р-р-р, кап-кап-кап…
А потом вдох. И шаги.
И шорох ладони, ложащейся на дерево двери, оглушительный в упавшей ватой на комнату тишине.
Я проверила все. Дважды. Кроме маленького круглого окошка в ванной. Кроме маленького… Кто придумал делать в ванных окошки…
Шорох, шелест, шепот…
Плечи зябнут и немота душит, давит, выдавливает из глаз непрошенную соль пополам со страхом…
– Где ты, душа моя, – так мягко и ласково, как только чудовища могут, – снова прячешься во тьме? Я же все равно найду тебя. Всегда нахожу. И мы снова будем вместе. Моя маленькая Эли, моя нежная…
Шорох, шелест, скрип… Шаг.
Один, второй…
– Где ты, мой огонек, моя теплая Эли, моя сладкая…
Вокруг меня полынь, лаванда, зверобой, колючие ветки чертополоха и можжевельника. Много горькой полыни. Он меня не почует, не найдет. А найдет – не увидит. Не. Подберется.
Я это знала, но все равно…
Ближе…
Собраться в комок, обнять руками ноги под коленками и намертво сцепить пальцы, подтянуть колени к груди, спрятать в них лицо. Это поможет. Ненадолго. Немного отсрочит неизбежное.
…боль. Хотя бы… Спине и плечам не так больно, как груди и лицу, а сердце я прячу прижатыми к себе коленками.
…страх. Он пришел давно. И больше не уходил никуда, этот страх. И теперь он всегда со мной. Разве что боли нет, кроме той, следы которой я вижу в зеркале, когда случайно натыкаюсь на свое отражение.
…память, что не дает мне уснуть, когда идет дождь. Той ночью тоже шел дождь. Ливень. Стекла дрожали и тряслись. И я, услышав тяжелые шаги. Дрожала и тряслась. Мне некуда было бежать.
Он вошел в комнату с каплями на лице и плечах, улыбался и глаза лучились светом. Очень красиво. Все чудовища очень красивы и говорят ласково.
– Где ты, моя ягодка, моя нежная Эли, моя единственная…
И плечо выламывает от боли, огнем горит… Клеймо. Тавро. Я – для него. Чего бы он не пожелал.
Мне пришлось. Так я себя оправдываю. Чудовища всегда находят оправдание своим поступкам.
3. Глава 3
Алард
Утром войдя в столовую лорд Эдсель застал там грозную тучу. Туча сидела за столом, накрытом, как водится, на одного, гневно сопела и перебирала пальцами сложенных на груди крест накрест рук. Губы были раздраженно поджаты, глаза – готовы метать молнии. Алард не особенно любил зрелища на голодный желудок, но тут уж с чем подали, с тем и вкушайте.
– Тетушка Лекс, – мужчина улыбнулся. Мадам Дастин давно уже была привычна к его виду без прикрас и попытки Аларда изображать приветливость ее не пугали.
– Недоброе утро? Плохо спали? Кухарка не доложила меда в чай, или мыши изгрызли в кладовой запас моркови на полгода вперед? – перебирал варианты Эдсель.
– Я категорически заявляю, что мне нужна помощница. Не так это и просто – управлять домом в нечеловеческих условиях.
– Нечеловеческих?
– Я устала следить за всем сама! – восклицала Лексия.
– Наймите еще служанок, – спокойно предложил лорд Эдсель. – В деревне, в городе.
– Мне не нужны новые служанки, Алард. Они путаются под ногами, не выполняют распоряжений, как следует и… – мадам Дастин набрала воздуха, чтобы продолжить, и не стала. Сдулась, будто шарик. Даже руки опустила на колени. Но возмущенно сопеть не прекратила.
Лорд Эдсель присел за стол и занялся тем, за чем пришел: принялся завтракать. Рассыпчатая каша, яйца, сыр, душистый хлеб с розмарином, прозрачные ломтики розовой ветчины, чай… Сегодня с жасмином и шиповником.
