Алард же спокойно закончил завтрак и отправился пройтись по саду. Утром и вечерами там было особенно хорошо. Со стороны моря тянуло свежестью. Какие-то пичуги пищали в зарослях дичающих роз.
В конце концов, какая разница, одной служанкой больше, одной меньше. Главное, чтобы не раздражала и не совалась, куда не следует. Но на этот счет есть неукоснительные правила, и Лексия прекрасно за этим следит. За всем прекрасно следит. Кроме пирожных к завтраку. Но это мелочи.
Все началось с запаха. На самом деле, конечно же, не с него, просто Алард именно на запах среагировал. Настолько неуместный в доме, что вопреки обыкновению, вызывал, как всякое незапланированное изменение, не только раздражение, но и любопытство. Такой пряный, горьковатый и неожиданно прохладный, будто внезапно налетевший ветер с моря в жаркий летний день, когда застоявшийся прогретый солнцем воздух, пропитанный запахом роз и камня, кажется густым.
Аларду сразу и в голову не пришло связать этот запах с новым развлечением тетушки – с прибывшей в дом той самой уникальной особой выдающихся качеств. По критерию отсутствия раздражения девушка явно не дотягивала, хотя по всем прочим была практически идеальна: ее не было слышно, она не совалась, куда не следует, разве что повадилась ходить гулять в саду в неудобное время.
Неудобным Эдсель считал время, когда гулял там сам. Единственный, кого он соглашался терпеть рядом с собой в саду, был Ганц. Но старый садовник, едва способный удержать на весу ножницы, был с дичающими растениями одним целым и отдельно не воспринимался. Будто фамильное привидение в древнем замке. Ганц даже покряхнывал и постанывал, как призрак, и загадочно громыхал граблями или каким другим садовым инструментом в зависимости от того, чем решил заняться.
Тетушка же веселилась от души. Играла с помощницей, как ребенок с новой куклой: обустроила комнату, нарядила, придумала каких-то поручений, таскала за собой на рынок, щебетала с ней за чаем. Правда, во время этих щебетаний слышно было в основном Лексию. Прибывшая девушка со странным именем Элира предпочитала слушать, и лишь изредка задавала вопросы. Голос у нее был такой же, как этот, поселившийся в доме незнакомый, но очень уж быстро вписавшийся во все прочие запахи, аромат – горьковатый и прохладный, будто травяной чай со льдом.
Сегодня как-то особенно хорошо давались образы и сравнения. Близость грозы сказывалась. Ее еще и в помине не было, но Алард чуял приближение, как верный пес издалека чует скорый приезд хозяина и с самого утра ложится ждать на пороге, дергая ушами и приподнимая голову на малейший звук или… Да, опять запах. А может дело в нем? В этом любопытно раздражающем и раздражающе любопытном запахе?
Помощница Лексии сидела за столиком в нише у входа и возилась с письмами, снова поставив стул так, чтобы не попасть в зеркало.
В ее второй день в доме Аларда весьма озадачили действия со стулом. Элира несколько раз садилась, поднималась, сдвигала стул, садилась снова, собиралась в комок и смотрела в сторону. Действия повторялись и повторялись, и только на втором десятке девушка, наконец, успокоилась и занялась поручением. А когда уходила, достала из кармашка обмылок и обвела ножки стула на полу. Заинтригованный, Алард спустился вниз, сел, не двигая стул с места, и лишь спустя минут десять бесцельного сидения сообразил, что его не видно в зеркале, которое висит за поддерживающей лестницу колонной.
