Через три дня он появился дома, измученный и до предела уставший:
– Ты даже не представляешь, мама, что мне пришлось пережить! Пожар – это, конечно, страшно! Но ещё страшнее другое – ведь некоторых из этих обездоленных стариков родственники не навещали десятки лет, а прослышав о материальной помощи, что положена в таких случаях, тут же слетелись, как вороньё… Понятно, что лично им помогать никто не собирается, что сразу внятно объяснили. И что ты думаешь? Они тут же развернулись и демонстративно уехали, не дождавшись даже похорон… Боже мой! Что творится в этом мире… Почему алчность разъедает душу, как саркома… Разве можно жить с таким грузом?.. У них же дети, даже внуки. Они смотрят и выводы делают…
Мурат в тот вечер долго молча сидел, погрузившись в полутьму от напольного торшера. Сидел и думал. О чём? О личных своих невзгодах, обрушившихся вдруг нежданно-негаданно совсем не из ожидаемого угла? Только он один знал, чего стоило ему, ещё недавно крепкому и сильному, не знающему даже лёгкой простуды, противостоять страшной болезни…
Нет, он почти никогда не обсуждал свою личную драму, будучи уверенным, что обязательно выкарабкается из самых сложных положений. Так и было бы! Но судьба его, пришедшаяся на время, когда многие стали терять основополагающие скрепы духовной наполненности, оказалась значительно труднее, чем ожидал Мурат, воспитанный совсем в иной среде. Но несмотря ни на что, он никогда не уходил в сторону от этих и любых других сложностей, всегда следуя основному, сделанному однажды и навсегда выбору – служить людям. Служить, несмотря ни на что…
Хотим мы этого или нет, но в кавказских семьях свято почитается род, то есть та историческая линия, что тесно повязана узами кровного родства и проходит через толщу многих и многих лет. Очень ценятся фамилии, где сохранены не просто воспоминания о прошлом, а традиции глубокого почитания предков, светлые образы которых часто освещают путь потомкам в будущую жизнь.
Род Ахеджаков – из таких… Мурат ещё в школе пытался вычертить своё генеалогическое древо, но, как ни странно, более предметно и полно это сделал его сын. Странно потому, что, ещё обучаясь в 9-м классе, Казбек увлёкся историей своего рода и проследил летопись семьи от самого истока, от человека по имени Четмыш.
Можно только удивляться тому, как юный школьник по всем правилам взыскательного исследователя пытливо прошёл сквозь годы и события, ни разу не утеряв серебряную родословную нить, подчас натянутую до предела, а иногда – прерывистую от батальных потрясений, которые начинались в далёкие времена, когда Кавказ привлёк внимание империи и звон мечей с обеих сторон достиг раскатов испепеляющего орудийного грома.
«…Существуют две версии того, как Четмыш оказался в ауле Псейтук, – пишет Казбек в школьном сочинении под названием „Я – сын адыгейского народа. (Из истории семьи Ахеджак)“. – По одной из версий, его родители рано умерли, и он попал в семью князя по фамилии Ахеджак из аула Шабонохабль. Князю понравился маленький мальчик, которого привели добрые люди, понравился внешностью и опрятностью. Тогда он решил оставить Четмыша у себя и воспитать его. У самого князя было двое сыновей. Старший отличался великодушием и добротой, чего нельзя было сказать о младшем, который проявлял себя как тщеславный и жестокий. Четмыш же рос трудолюбивым человеком. Он даже работал вместе с крепостными своего отчима. И вот однажды Четмыш трудился в поле. В полдень, когда светило солнце, он присел на траву, чтобы немного отдохнуть. Его примеру последовали и крепостные. В это время младший сын князя верхом на коне решил объехать владения отца, чтобы проверить, как работают слуги.
