* проститутку
– Вот-вот, – соглашается Вера, – только странно: раньше цыгане детей воровали, а теперь такие же, как и мы, русские…
– А зачем они детей воруют, не знаешь?
– А фиг их знает.
***
Возле Дома появляется какая-то фигура. К ней присоединяется еще одна, потом еще. Спустя несколько секунд там уже стоит пять человек. О чем-то переговариваясь, они периодически посматривают в сторону Абая-Шаляпина – явно кого-то ждут. Вскоре на горизонте появляются еще две фигуры, мужская и женская. Мужчина идет странно, как бы подволакивая одну ногу. Даже издалека Надя замечает надетые на нем темные очки. Не узнать мужчину невозможно. Это Хромой Алибек. Про него ходят разные слухи, один темнее другого.
Одно Надя знает точно: Хромой Алибек руководит местной бандой. В основном в его банде шпана – пацаны от десяти до шестнадцати лет. Они часто устраивают уличные бои с такой же шпаной из других микрорайонов. Но многие говорят, что за Хромым Алибеком водятся делишки и почище. Катька уверена, что он «держит район» – так сказали ей братья. Что это значит, Надя не поняла, а Катька не дала вразумительного ответа.
Он живет в двадцать первом доме, который находится за полянкой. Надя иногда встречает его, когда гуляет с Томкой. Он не замечает ее, но ей после этих мимолетных встреч почему-то сильно не по себе.
Это человек неопределенного возраста, ему можно дать и восемнадцать лет, и все тридцать. Крошечного роста, он не только сильно хромает, но еще и какой-то кривой – его левое плечо немного выше правого. Лицо бледное и почти уродливое – маленький нос слегка приплюснут, тонкие губы стянуты в синюю ниточку, тяжелая треугольная нижняя челюсть резко выдается вперед. Прямые черные волосы отпущены до плеч. Он всегда одевается в черное и никогда не снимает темных очков.
Рядом с Алибеком высокая стройная блондинка. Подойдя к пятерке парней, Алибек и девушка останавливаются. Один из парней подходит к ним, жмет руку Алибеку, затем достает из заднего кармана сигареты, предлагает одну Алибеку и сам закуривает. Начинается эмоциональный разговор – парень с сигаретой размахивает руками, переходит с русского на казахский и обратно, и громко матерится. Алибек сохраняет ледяное спокойствие, отвечает негромко, мало, точно взвешивает каждое слово на весах. Раз или два он поворачивает голову в сторону шалаша, в котором лежат девочки.
Надя замирает, сердце ее бешено колотится. Рядом, ни живая, ни мертвая, съежилась Юлька.
– Пошли отсюда… – едва слышно шепчет ей, склонившись через Юльку, Вера.
– Нет, увидят… – таким же шепотом откликается Надя, – пусть в Дом зайдут или уйдут, тогда пойдем.
Как хорошо, что перед шалашом растут высоченные сорняки! Девочкам неплохо видно, что происходит возле Дома. А вот оттуда едва ли заметно, что в шалаше кто-то есть. Это немного успокаивает, но все равно на душе тревожно.
Кажется, Алибек и его товарищи, действительно, собираются войти в Дом. И Наде, несмотря на страх, даже любопытно становится: как-то Дом примет их? Не похоже, чтобы они его боялись – вон, как вальяжно ведут себя, смеются, плюются…
Наконец один из парней подходит к окну, подпрыгивает, подтягивается на руках и переваливается внутрь. Надя невольно ахает. Остальные следуют его примеру. Наконец на улице остаются только Хромой Алибек и блондинка. Он подводит ее к окну, откуда раскрытыми ладонями вверх высовываются чьи-то руки. Но девушке, по всему видать, страшно. Она вдруг как-то съеживается, деревенеет, пытается протестовать. Но Алибек говорит ей негромко пару слов, затем подсаживает ее в окно, и девушка исчезает во чреве Дома. Алибек докуривает сигарету, циркает слюной сквозь зубы и, несмотря на хромоту, ловко, точно кошка, тоже прыгает в черное окно.
