Конни прониклась симпатией к старому вояке. При активной поддержке мужа и усердной помощи нового садовника и мастера на все руки Барти большой заросший сад, за которым годами никто не ухаживал, сперва вернул себе былую славу, а потом и превзошел ее. Конни не боялась запачкать руки. Не желая соответствовать стереотипу о почтенной викторианской даме, которой пристало лишь прогуливаться среди роз, она сама взялась за мотыгу, совок и лопату и в крепких кожаных ботинках безжалостно сражалась с назойливыми сорняками, окучивая новые саженцы.
В годы войны, когда еды катастрофически не хватало, увлечение Конни превратилось в крупный проект: она взялась за свой огород и стремилась повысить урожайность, выращивая все круглогодично. Конни построила теплицу, и теперь овощи у нее были все сезоны в количествах, о которых многие коммерческие фермы не могли и мечтать. В конце концов она завела и курятник.
Оплакивая смерть сыновей и мужа, Конни справлялась с гневом и печалью с помощью труда, стараясь, чтобы ни дюйм принадлежащей ей земли не простаивал зря. «Копайте за победу» – таков был лозунг британских фермеров в военные годы, и Конни с помощью Барти копала и мотыжила, удобряла и пропалывала, поливала, ухаживала за всходами, кустами и деревьями, снимала урожай и раздавала все, что могла.
«Сонни, – сказала она ему тогда, – мы так много потеряли, но мы не одни – то же самое случилось почти с каждой семьей. Теперь мы должны постараться построить лучшее будущее для наших оставшихся детей и их поколения, чтобы им никогда больше не пришлось пережить то, что пережили мы».
Сонни не нужно было убеждать – он мог подписаться под каждым словом сестры. И война оставила след не только на тех, кто оплакивал мертвых. Многие выжившие – калеки, сироты, люди, лишившиеся детей, дома и родины и побывавшие в плену, – почти жалели, что не сгинули на поле боя. Они пережили войну, но их теперешнее существование было ничем не лучше смерти.
Раздумья Сонни прервал звук отворившейся двери. Он повернулся и увидел жену; та смотрела на него с тревогой.
– Ах, это ты, – сказал он, заметив поднос в руках Рэйчел, – наконец-то чай, я уж думал, ты ездила за ним на Цейлон.
* * *
Конни Хэйг ждала Рождества, поездки в Скарборо и новой встречи со своим племянником Марком и его женой. Молодые ей нравились, а Марка она обожала с тех пор, как тот был еще карапузом. Конни с радостью наблюдала, как эти двое выросли, полюбили друг друга и наконец поженились.
Она прекрасно знала, что на долю Сонни и Рэйчел выпали те же муки, что коснулись ее: страшное горе, что переживает всякий родитель, потерявший ребенка, юношу, ушедшего на войну с мыслями о подвигах и великих идеалах. Конни утешало лишь одно: у нее осталась дочь, Маргарита, хоть та и жила далеко. Маргарита вышла замуж за дипломата и сейчас находилась в Вашингтоне с мужем и двумя сыновьями, внуками Конни. Дипломатическая миссия зятя заканчивалась через три года, но всего неделю назад Конни получила от Маргариты письмо, в котором та надеялась приехать в Англию с мальчиками на летний перерыв. Прочитав последнюю фразу, Конни улыбнулась. Ее дочка уже начала говорить вместо «каникулы» – «перерыв», как было принято в Америке. Как быстро она перешла на американский!
Конни решила пройтись по магазинам. В эпоху продуктовых карточек это было не так-то просто; это было настоящее искусство – купить даже самые необходимые продукты. Однако у Конни круглый год имелись в достатке овощи с собственного огорода, поэтому ей удавалось накопить карточек на случай, если родные или друзья приедут в гости.
