– Винь-гунь, кужи…
Недролог помял веточку, понюхал:
– Очень похоже на чианук, друзья. Кажется, наш Доржи знает толк в приправах.
Тем временем и Квадзо оценил подношение тирца, пожевав кусок лепешки:
– Выпечка. Явно из злака грубого помола. Но вкусно!
Над столом повисло молчанье, нарушаемое только стуком палочек. Веточка тирца пошла гулять над столом, постепенно уменьшаясь. Когда она вернулась к Доржи, тот спрятал её в мешочек, дружелюбно покивав всем сотрапезникам. Удивительно, подумал Вингун, поглядывая на соседа, который старательно подчищал пальцами блюдо, отправляя в рот овощи и мясо, удивительно, что этот маленький абориген совершенно нас не боится… Или боится, но не показывает, что только добавляет ему достоинства. Хотя компания за столом подобралась пёстрая. Чёрный Квадзо, белый Милу, красный Йагу… Для неподготовленного человека, прямо скажем, дикого человека, одной такой раскраски хватит, чтобы напугаться.
– Как вкусно пахнет! – раздалось вдруг в отдалении. – Я тоже хочу есть, ведь у меня глаза болят, а не желудок…
Прикомандированный картограф стоял у входного люка в столовую. Наголовник он снял, жёлтая повязка прикрывала глаза, а нос ходил во все стороны. За столом засмеялись.
– Иди к себе, Ангие, – сказал Квадзо. – Ты вирусоноситель, а потому великий доктор Прадха запретил вставать!
– Да идите вы… вместе с великим доктором, – пробормотал Ангие, наощупь пробираясь к столу. – Есть хочу!
Неожиданно Доржи встал, взял Ангие за локоть и осторожно усадил на свободное место за столом. Потом тщательно вытер руки полотенцем и снял с картографа повязку. Посмотрел, потрогал воспалённые подглазья и опять полез за пазуху. Теперь он достал другой мешочек, поменьше, откуда извлек глиняный сосудик, закрытый деревянной пробкой. Поболтал, вынул пробку, вытряс на палец густой маслянистой жидкости и помазал ею картографу веки и вокруг глаз. Вернул повязку на место и сказал Вингуну, озабоченно нахмурившись:
– Ганги лха, Винь-гунь, ганги.
– Это кто? – испуганно отшатнулся картограф.
– Местный доктор, – сказал Вингун. – Он помазал тебе глаза какой-то гадостью. Если не вылезут, то прозреешь.
– Вы очень добры, рамаджава, – вздохнул Ангие. – Я не встречал добрее человека во всех обитаемых мирах… А если и вправду – вылезут глаза?
– Доктор Прадха вставит новые. В крайнем случае, проси начальство, чтобы предоставили поводыря.
– Лучше – поводырку! – заухал здоровяк Милу, водитель винтолёта и механик.
Из-за пазухи, казавшейся теперь бездонной, Доржи достал странный предмет – две маленькие дощечки, скреплённые ремешками. Он наложил дощечки на свои глаза, завязал ремешки на затылке и поднял голову вверх. Потом протянул дощечки Вингуну. Недролог внимательно рассмотрел их и обнаружил в центре каждой небольшое отверстие.
– Что бы это значило? – пробормотал Вингун и передал дощечки Милу.
Тот посмотрел сквозь дощечки и сказал:
– Я, кажется, догадываюсь… Это солнечные очки. Так сказать, местные светофильтры. Говорил же я тебе, Ангие, не убирай фильтры с наголовника! А ты тогда меня не послушал.
– Так, – остановил проходчика Вингун. – Вот об этом доложи с самого начала.
– Нечего докладывать, – пожал плечами Милу. – Мы ведь на второй день летали над восьмым квадратом, потом лазили по горам, выбирали место для шахты. И этот… вирусоноситель… Выключил фильтры на наголовнике! Сказал, что ему нужно всё видеть в естественном освещении. А я ещё помню – на хребте снег лежал, и солнце вовсю светило. Больно было смотреть. Не удивлюсь, если и ожоги – от такого солнца.
