Варджаи провёл исследования почвы в долине и объявил, что такой плодородный район может прокормить, по меньшей мере, пять миллионов человек. Давным-давно горный массив на севере острова был цепью действующих вулканов. Извергаемая ими лава и пепел покрыли долину, выветрились, разрушились и стали настоящей кладовой микроэлементов. На небольших огородах рыбаков овощные культуры давали по три урожая в год. Свекла, знакомая йеропцам по контактам с элаями, на Симау вырастала с человеческую голову. Варджаи разбил недалеко от будущей столицы делянку под посев римаса и через три месяца получил зерна почти в пятьдесят раз больше, чем было высеяно. Несколько групп заготовителей отправились во все концы Тир, чтобы собирать семена полезных знаков, корнеплодов и саженцы фруктовых деревьев. Биолог пообещал командору, что эти деревья будут расти на улицах будущей столицы.
После докладов Шигэцу поднялся с галереи по узкой лестнице на крышу дома, где стоял винтолёт. Удивительно, но после того, как командор перекочевал с «Зелёного луча» на Тир, суставы не болели, поэтому по лестнице он поднимался бегом. Паническое настроение и подсознательная тоска, с которыми во многих случаях люди встречают первые признаки наступающей старости, почти отступили. Нельзя сказать, что Шигэцу совсем забыл о потрясении, с которым принял диагноз Прадхи, но теперь, по крайней мере, он мало задумывался о нём. Да и времени на это, честно говоря, не оставалось.
Утреннее солнце отражалось в бескрайнем зеркале океана в виде слепящей огненной дорожки, и Маймё, запуская двигатель винтолёта, отрегулировала фильтр лобового стекла. Едва она положила руку на панель управления, как на экране маршрутного Синего Зеркала появился Мамоту, старый знакомец и земляк командора, дежурный оператор связи. Он находился в рубке управления «Зелёного луча». Сам корабль уже не болтался на орбите, сжигая драгоценное горючее, а покоился на огромной литосферной плите на севере материка Моло, в каменистой пустыне между грядами высоких гор.
– Да будет ваш день, рамаджава, лодкой, полной рыбы! – поздоровался Мамоту, и его жёлтое широкое лицо с раскосыми глазами осветилось улыбкой.
– И тебе, дружище, хорошего улова, – ответил Шигэцу. – Подожди, Маймё, дай поговорить спокойно… Как дела в вашей пустыне, Мамоту? Наверное, с ума сходите от безделья?
– Старпом не даёт скучать, – вздохнул оператор. – Только что закончили устанавливать маскирующие экраны – работали все свободные от вахт. Сегодня почту разбираем. Ваш пакет я уже забросил.
– Из Мирового Совета есть что-нибудь?
– Есть… По этому поводу я и связался с вами, рамаджава. Приношу голову вашему милосердию, но поневоле подсмотрел сообщение. Как я уже докладывал, Ваша Милость, в мои обязанности входит контролировать сигнал закрытой связи, и поэтому…
– Не оправдывайся, старый хитрец, – сказал Шигэцу. – Наверное, опять пустая болтовня?
– Можно сказать, и болтовня… Но не пустая, капитан. Что-то совсем необычное. Не знаю, что и думать. Страшновато…
– А зачем тебе думать, дружище? Это очень тяжёлая работа. Ладно. Разрешаю выйти на связь со мной вне графика. Обсудим твои страхи. А пока соедини меня с наставником Нгобо. Надеюсь, он проснулся?
На западном побережье Аталанского океана было раннее утро, но старпом уже завтракал в своей каюте. Это было зрелище не для слабонервных: огромный чёрный человек поглощал огромные куски чёрного мяса. Услышав вызов, повернулся на камеру и помахал здоровенным обломком кости, зажатым в кулаке:
