– Образно, нет у меня седых волос. Так фото показать?
– Давай, конечно. А что там в подвале такого?
Никита полез под кровать и стал поочерёдно вытаскивать обувные коробки. В них чего только не было.
– Да жутковатое место. Я, вообще-то, во всякую такую фигню не верю, но даже у меня мурашки по спине побежали. Не знаю, как-то там не по себе, – ответил он, продолжая перебирать коробки.
Лера поставила фото на место и стала наблюдать за парнем.
– Нашёл. Здесь, по ходу, – бросил он и раскрыл картонную коробку.
Среди прочего Лере бросилась в глаза маленькая шкатулка с перламутровой камеей. Разом ноги стали ватными. Девушка вспомнила, как они с Ниной в этой шкатулке прятали секретики: Лера – красивые стёклышки, бусины и камушки, а Нина – сушёных жуков и дохлых пауков.
– Это моя шкатулка. Мне её бабушка дарила, – изумлённо сказала Лера.
Фраза получилась резкой, будто бы девушка обвиняла Никиту в чём-то.
– Твоя? – удивился тот. – А я её в подвале нашёл. Ну ладно, забирай.
Он протянул шкатулку Лере. Но та не торопилась брать её в руки.
– Я в детстве с ней играла, прятала там свои секретики, – зачем-то проговорила Лера.
– Прятала секретики? – засмеялся Никита.
– Как она в подвале оказалась? Я никогда не была в подвале, – продолжала Лера.
Парень посмотрел на неё озадаченно, потом сказал:
– Да мало ли как. Может, бабушка твоя старьё туда отнесла или кто-то из жильцов нашёл, а потом в подвал за ненадобностью.
– Ты же говоришь, в подвал никто не спускается.
– Мне так показалось. Тут же живут в основном старики, а там ноги переломать можно.
– А ты сам часто бываешь?
– Не, мне одного раза хватило. Тем более осенью подвал сильно затопило, теперь вряд ли там что-то ценное осталось. Так она тебе нужна? – снова спросил Никита, протягивая шкатулку.
После такой странной тирады отказываться было неудобно, и Лера взяла её.
Потёртая лакированная поверхность блестела. Девушка, как зачарованная, обвела пальцем выпуклый силуэт камеи, нащупала маленький ключик, повернула. Раздалась леденящая душу мелодия, будоражащая нечто забытое в глубинах памяти.
– А у меня не играла, думал, сломана, – удивился Никита.
– Ключик надо немного потянуть, – пояснила Лера.
– Вот те фото. Садись. – Никита похлопал ладонью по кровати.
Лера присела рядом с ним.
– Тебе не жутко хранить всё это в комнате? – спросила она. – Ну, знаешь, чужие вещи сохраняют энергетику. А ты, наверное, даже не знаешь, чьи они.
– Жутко? Да брось. Если так рассуждать, дом вообще всякое повидал.
Лера поймала себя на мысли, что ей-то как раз жутко в этом доме.
– Веришь в городскую легенду? – спросил Никита заговорщически и стал показывать фотографии. – Здорово было бы, окажись, что на снимках дочь Субботина. Вот, посмотри. Судя по одежде, похожа.
Лера придвинулась вплотную к парню, прижалась к его плечу.
Первая фотография сохранилась плохо, лиц почти не рассмотреть: большая семья в просторном зале. На втором снимке Лера увидела девочку за столом перед книгой, рядом стояла молодая женщина. Общий план лишал лица деталей, разглядеть их было сложно. Леру смутило нечто знакомое: то ли рюши на платье, то ли круглый стол у окна.
Девушка взяла фотокарточку в руки, силясь разглядеть лицо девочки со снимка.
«Она напоминает Нину, – поняла Лера. – Нет, просто возраст тот же, и платье похоже», – тут же успокоила она себя.
Определить цвет волос по чёрно-белому изображению не удавалось. И как назло, лицо девчушки пересекал залом.
