– Чего?
– А что? – он вдруг развеселился, и я одновременно и рассердилась из-за того, что он обманул миссис Нэтвик, и почувствовала облегчение – кажется, Аспен снова стал прежним. – Едва я постучал в дверь, как эта милая дама затащила меня в дом, решив, что я твой парень, о котором вы, как я понял, только-только говорили. Опровергать ее суждения было бы не совсем вежливо…
– И миссис Нэтвик поверила?
– Я могу быть чертовски убедительным. Кстати, тебя назвали интриганкой, – тут Аспен рассмеялся. – Слышал, ты терпеть не можешь татуированных парней, но все же отхватила себе такой аппетитный кусочек пирога, как я.
– Аппетитный кусочек пирога, – повторила я, уже смеясь, – миссис Нэтвик никогда бы не назвала тебя так. Хватит уже ржать. По-твоему, это смешно?
– Если бы ты была беременна, мне бы не было смешно. – Я кинула на Аспена хмурый взгляд, и он фыркнул, тут же попытавшись замаскировать приступ смеха кашлем. – Впрочем, это уже совсем другая история. Ты лучше на дорогу смотри, а не на меня. Я же просто импровизировал… Вот то место! – вдруг воскликнул он изменившимся голосом. Возбужденно подпрыгнув на сиденье, Аспен указал на проселочную дорогу, убегающую влево.
– Да, – кивнула я, переключая скорость, – скоро приедем.
Удовлетворенный ответом, Аспен откинулся на сиденье и прикрыл веки. Машина покачивалась на кочках, и Аспен, кажется, уже через минуту задремал. Сейчас он выглядел абсолютно иначе – не было морщинки между бровями, упрямых складок в уголках губ.
Десять минут спустя я сбавила скорость и свернула на обочину у дорожки, которая вела прямиком к заброшенному амбару. Фары машины выхватили из темноты высокие, тонкие стебли кукурузы, качающиеся на ветру, и я поежилась от странного ощущения неминуемой беды.
Заглушив двигатель, я обернулась и позвала Аспена, но он не очунулся. Я положила ладонь ему на лоб, проверяя температуру, как вдруг он подскочил, будто ужаленный.
– Когда ты ел в последний раз? – поинтересовалась я, убрав руку. Он отшатнулся от меня как от безумной.
– Ты чего пристаешь ко мне во сне? – Я изогнула бровь. – И у тебя руки ледяные!
– А у тебя простуда, – ответила я, и Аспен, по-прежнему глядя на меня с сомнением, обнял себя и потер плечи вверх-вниз. Я выключила фары и вытащила ключи из замка зажигания. Протянув их Аспену, сказала: – Тебе срочно нужно выпить таблетку, я серьезно.
– Спасибо за заботу, – сказал он с сарказмом, – но нет, с меня хватит таблеток. – Отчего-то разозлившись, он выбрался из машины и, дождавшись, когда я следом ступлю на землю, включил сигнализацию.
– Дело твое, – пожала я плечами, – но ты можешь быть заразным. Тебя не тошнит?
– Прошу по-хорошему: отстань.
Я не стала настаивать, сунула руку во внутренний карман куртки, достала фонарик и посветила в глубь поля.
– Ну как, узнаешь место?
Аспен бросил в мою сторону скептический взгляд, буркнув:
– Все поля одинаковые, дай хоть осмотреться. – Обогнав меня, он что-то пробормотал о кукурузных детях. – Мы как будто в ужастике каком-то снимаемся…
– Не знаю, наверное, – отстраненно согласилась я, сжимая и разжимая замерзшие пальцы в кармане куртки. Изо рта вырывался пар, нос замерз, за шиворот куртки скользнул холодок, и я поежилась, чувствуя, как сокращаются мышцы спины.
– Ты хоть телевизор смотришь? – поинтересовался Аспен, снова одарив меня одним из тех взглядов, которые ясно дают понять, насколько я странная.
