Дом с кошмарами - страница 6

Иногда я просто в бешенстве от того, что бабушке и её сердцу нужно больше помощи, чем я могу оказать. Когда мы в первый раз навещали бабушку в её новом доме, я положила на прикроватный столик свежий экземпляр её книги «Подлесок». Предыдущий экземпляр, первый, который издательство прислало ей пятнадцать лет назад, с помятым корешком и титульным листом с бабушкиной подписью, лежит у меня дома на тумбочке. Бабуля подписала его специально для меня.

Не все стихи мне понятны, но мне нравится вкус слов на языке, когда я шепчу их, читая вслух. Одно из моих любимых стихотворений называется «Страх, или Опавшие сады». Его я выучила наизусть.

Во время сегодняшнего визита я крепко прижимаю к груди свой блокнот с подсолнухами, наполненный собственными стихами. Я уже очень очень давно никому не показывала их, потому что вдруг выяснится, что они ужасны?

Я и раньше брала блокнот с собой, отправляясь к бабушке (разумеется, он всегда со мной), но на этот раз всё было немного иначе, потому что, когда я подхожу к бабушкиной двери, я думаю, что могла бы прочитать ей хотя бы крохотный кусочек из своего стихотворения. Если не слишком испугаюсь. Но дверь открыта, и бабушка не одна. В её комнате мальчик. Он рассматривает книги на бабушкиной полке, а бабушка сидит в своём уютном кресле у окна и улыбается ему.

Через несколько секунд бабушка замечает, что я застыла в дверях.

– А вот и моя Пенни, – говорит она. – Заходи, заходи.

Я переступаю порог. Мальчик оборачивается и смотрит на меня. Глаза у него вполне обыкновенные, как и у бабушки, но от присутствия незнакомца в комнате мне всё равно становится неуютно.

На нём рубашка с пуговицами и галстук. У него круглое лицо, мягкие ладони и пухлый живот, прямо как у папы. Его густые тёмные волосы аккуратно зачёсаны на прямой пробор, и он широко улыбается мне. Во всё лицо. Я пытаюсь улыбнуться в ответ, но не понимаю, кто он и зачем здесь, и вся картина того, что я ожидала увидеть, когда пришла к бабушке, мгновенно стирается.

– Это Аруш Банерджи, – произносит бабушка. – Его мама работает здесь, и иногда он приходит и делает уроки. Он тоже учится в шестом классе, верно, Аруш?

Тот делает торопливый шаг вперёд и, едва не споткнувшись, быстро спохватывается и протягивает руку.

– Привет!

Я беру его ладонь, хотя чувствую себя очень неловко. Она тёплая, а его глаза сияют так, как будто он в самом деле рад нашей встрече. Но нет, теперь я точно не собираюсь читать свои стихи в присутствии незнакомого мальчишки.

– Привет, – отвечаю я.

Теперь я не знаю, куда деть руку. Меня пугает повисшая тишина, урчание моего живота. Когда я вспоминаю, что мне всегда было трудно подобрать нужные слова, у меня в голове звучит голос Творца Страха, подтверждающий все мои худшие мысли о себе, как будто он пытается заставить эти мысли затвердеть во мне, словно цемент. Его голос всегда твёрдый, хрустящий и гладкий, как кожура сочного яблока.

– Да уж, – говорит он, – каким-то образом ты умудряешься быть одновременно и невероятно странной, и чрезвычайно глупой. Кто захочет дружить с таким глупым, чудаковатым созданием, как ты?

Но эти мысли быстро обрываются, потому что Аруш тараторит без умолку, вываливая всё и сразу.

– Твоя бабушка просто потрясающая, – говорит он, и его слова заглушают голос в моей голове. – Она прочитала мне несколько стихотворений. Я не всё понимаю, но мне нравится, как они звучат. Моя мама работает в офисе. Занимается бухгалтерией. Когда-нибудь я стану врачом. Ты придёшь во вторник и четверг после обеда? Я – да. Может быть, мы сможем помогать друг другу с уроками? А какой твой любимый фильм? Мне нравится «Бэйб», про фермера и говорящего поросёнка. У тебя классный блокнот. Ты тоже сочиняешь стихи?