– Я русский! С какой стати я должен возвращаться на родину в качестве беженца! – заявил он своей дочери с зятем, собравшимся бежать на историческую родину. – Я тут провел полжизни. Здесь моя родина!
– Так ведь убьют же ни за что! – взмолилась дочь.
– Убьют, значит, такова моя судьба, – вздохнул шестидесятитрехлетний отец, и остался в Ташкенте, заявив, что здесь могила его жены.
Как стало известно потом Елене Ильиничне, его вынудили переехать из трехкомнатной квартиры в центре Ташкента в какую-то коммунальную дыру на окраину города. А ведь Ташкент после землетрясения отстраивал весь Советский интернационал. Ильинична знала, что отец очень нуждался, что его травили и унижали, ему грозили, однако и тогда он не покинул Ташкента. И вот теперь отец скончался.
Елена Ильинична от этого известия пришла в ужас. Не потому, что скоропостижная кончина родителя стала неожиданностью (он был больной, и этого следовало ожидать), а потому что не было ни копейки, чтобы вылететь в Ташкент. Попытки занять двести рублей у односельчан не привели к успеху. Отказали в займе и в кассе взаимопомощи колхоза, сославшись на то, что денег нет. Отказали и городские шефы, заявив, что заводу нужно выходить на самоокупаемость, и на счету предприятия нет ни копейки.
Елена Ильинична всю ночь проплакала на пару с дочерью, но так и не нашла выхода. А когда утром в половине пятого она толкнула калитку, чтобы с красными глазами отправиться на ферму, то от неожиданности вскрикнула. Прямо на тропинке почти на том же самом месте, что и в первый раз, лежал точно такой же кошелек.
Около двух минут женщина, не моргая, смотрела на него и не верили собственным глазам. Затем почесала лоб, перекрестилась и подняла его. Он был довольно тугим. Первой мыслью было, что пошутили соседи, набив кошелек бумагой. Однако такая шутка было бы жестокой, тем более в такой момент. Ильинична открыла кошелек и ахнула. Семь сторублевок по сто, и четыре по пятьдесят. Бог ты мой! Да кто же так запросто может носить с собой такие деньги, а тем более – потерять.
И снова, как в прошлый раз Ильинична ходила по селу и выпытывала, кто потерял кошелек неподалеку от ее дома. На этот раз не оказалось ни одного претендента. Все угрюмо отворачивались и прятали глаза, полагая, что бедняжка спятила, поскольку за день до этого со слезами на глазах умоляла дать взаймы двести рублей.
На этот раз вдова с двумя детьми долго не раздумывала. Она привезла тело отца на родину, а заодно и прах матери, умершей десять лет назад. Их похоронили в одной могиле на Кузоватовском кладбище. От похорон и от поминок оставалась еще внушительная сумма. Но она как-то незаметно вся ушла, и Ильинична предпочитала больше не вспоминать про хозяина кошелька, хотя про себя решила, что берет эти деньги взаймы. Но такую сумму ей никогда уже не отдать, осознавала женщина, и втайне радовалось, что хозяин кошелька не находился.
Два дня назад сыну пришел вызов из Астраханской мореходки. Оказывается, он втайне от матери послал туда документы, и его пригласили на приемные экзамены.
– Боже ты мой! – воскликнула Ильинична, услышав эту весть. – На какие шиши я тебя отправлю? Ты же знаешь, у нас ни копейки.
– Что же, мне теперь не учиться? – насупился сын. – Значит, я всю жизнь обречен крутить коровам хвосты? Тогда скажи, зачем ты требовала, чтобы я учился без троек?
– А от меня зачем требовала, чтобы я закончила школу с золотой медалью, – подхватила дочь. – Значит, и я обречена здесь сидеть по гроб жизни только потому, что у тебя нет денег отправить меня в Москву.
