Дом семи ветров - страница 20

– Чевось, внуча? – подхватив шутливый тон, отозвался Кошатник.

– А ты таблетки свои не забыл?

– О-ой! – уже всерьёз опешил он и шлепнул себя ладонью по лбу. – Забыл! Право дело – забыл! Склероз к мозгам прирос, да чтоб его… Где, где они?

Тишенька отложил вилку, бесшумно снялся с места и, как ветер, унёсся в дом. Василина вздохнула, пошарила глазами под веками – в точности, как делала её сестра. Теперь её тон стал более суровый, когда она заговорила:

– Только давай без фокусов своих. А то будешь – перед санитарами в больнице мухлевать.

Виолетта сдержала улыбку.

Вералика отстранённо отделяла мясные кусочки от пюре и раскладывала их на другом краю тарелки, пытаясь не закрывать тонких тёмно-зелёных птиц. Игорь Икончиков обратил внимание на то, что тарелки у всех – разные. Ему, например, выдали с розочками на серых стебельках и затёршейся золотой каёмкой по краю. У Виолетты была глубокая тарелка в белый горох на голубом фоне. Её сестра ела из аккуратной тарелочки с ветками сирени. Какие-то такие хранились у Игоря дома в серванте и ставились на стол только по особым случаям. Кошатник же вообще преспокойно себе ел из эмалированной миски со смешными ёжиками в голубых штанишках. На месте, с которого отлучился Тишенька, осталась стеклянная ярко-оранжевая тарелка.

– Да, деда, не саботируй лечебный процесс, – поддержала сестру Виолетта.

– Я не саботирую, вы что! – деланно обиделся Кошатник. – Я ж всё понимаю: святое дело! Вот вы говорите – деда Мотя… А деда Мотя ещё из ума не выжил, понимает…

– Ну а если понимаешь, то почему таблетки не пьёшь? – строго свела к переносице брови Василина.

– Да кто сказал, что не пью?! Пью! А вот же – как раз…

На счастье Кошатника как раз в этот самый момент из дома вернулся Тишенька со стаканом воды и блюдцем в руках, на котором перекатывались капсулы и лежали кругляшки таблеток. На лице деда, однако, радости не отобразилось – наоборот, появилась мученическая гримаса, он даже брезгливо скривился.

– Ой, а что это, деда, такой недовольный вдруг сделался? – вдруг стала подначивать Виолетта. – Вижу же: не хотел таблетки пить, даже не собирался!

– Собирался! – обиженно возразил Кошатник. – Вот прямо только-только собирался, видит бог – да забыл…

Тишенька, подносивший деде блюдце с таблетками, прятал за рыжими локонами улыбку и то, как покраснел. Василина и Виолетта даже не пытались сдерживать смех. Василина прыснула в кулачок, лукаво сощурилась на Кошатника и с вызовом сказала:

– Ну так пей сейчас!

Ноздри толстого носа Кошатника недовольно вздулись.

– Не будешь же, – покосилась на него Василина, – я по лицу вижу: задумал что-то.

– Нет! – возмутился Кошатник. – Я чист, как стёклышко, и полон искреннего желания принять лекарства.

Маленький рот Василины изогнулся в ехидную улыбку, острую, как серп.

– Ой ли… Врёшь же, деда! – тряхнула она чёрной головой и легла щекой на кулачок.

– Да не вру, вот те крест!

Кошатник быстрым движением, сложив большие пальцы щепотью, перекрестился. Василина с лукавой усмешкой погрозила ему.

– Ай-яй-яй, деда-деда… Креститься и божиться каждый может, а ты – возьми и выпей эти таблетки! Чтобы все видели. Чтобы Игорь – видел, что деда Мотя не пустослов и ему не слабо.

Игорь Икончиков смущённо наблюдал за этим действом. Кошатник зыркнул на него, вздохнул и стукнул крупной ладонью по столу, вспугнув всех кошек на веранде.

– Не пустослов я! – вскричал он и повернулся к внуку. – Тишка! Давай-ка это сюда. Покажем, кто тут пустослов, – и сгрёб в горсть таблетки с блюдца, другой рукой подхватил стакан.