Дом семи ветров - страница 4

– Это видно. И, похоже, из хорошего в тебе – только кот.

– Так и есть, – не без толики горечи согласился Игорь. – Я думал, тебе и он не понравился.

Ксюша протянула руку и кончиком пальца почесала мирно спящего Тихона за ухом, от чего в нём завёлся мурчащий моторчик.

– Я люблю кошек, но ведь у кого-то здесь может быть аллергия!

– Пока никто не жаловался.

Кукла тоже гладила кота.

– Как его зовут? – поинтересовалась она.

– Тихон.

Зыбкая белая маска её лица изошлась складками и микроскопическими трещинками от улыбки.

– Забавно, – хихикнула Кукла. – Так зовут моего брата. Сообщу ему, что отыскала его тёзку.

Она достала телефон и сфотографировала свернувшегося у себя на коленях кота.

– Если твоего брата зовут Тихон, то мне страшно подумать, как твоё имя, – сказал Игорь, и на нём сошлись недовольные и обиженные взгляды двух пар глаз.

– Как хорошо, что мне пофиг, как зовут тебя, – вступила Ксюша, закатывая глаза, – потому что таких, как ты, моя прабабушка называла Граф-Свистулькин.

Игорь фыркнул.

– Ты кринжовая. Я думал, твоя подруга тут самая кринжовая – но нет…

Ксюша поджала губы в тонкую полоску и свирепо рыкнула. Игорь Икончиков холодно смотрел на неё, а на его лице победно играла наглая усмешка.

– Придурок! – вскричала Ксюша, резко поднялась из-за стола – и в Игоря плеснуло что-то горячее.

Заметив резкое движение, он только успел рефлекторно прикрыться рукой. Его волосы намокли, осели, с них теплое потекло по лбу. Намокла рука, уголок воротника, плечо пиджака, потекло за ухо, по шее. Рядом на стол шмякнулся размокший чайный пакетик и жалко испустил вокруг себя коричневатую лужицу.

– Ебанутая, – констатировал Игорь, одним глазом опасливо выглядывая из-за растопыренных пальцев.

Всполошённый Тишка, на которого тоже попало несколько капель чая, спрыгнул на пол и брезгливо отряхнулся, сел и принялся истерично вылизывать спину. Кукла встала и так же возмущённо отряхивала с колен лёгкие серые шерстинки.

– Я ищу Семёна – и вы оба нахер сваливаете отсюда! И вашей ноги здесь больше не будет! – пригрозила Ксюша, а затем обратилась к Кукле: – Пойдём.

Ксюша вышла, а Кукла замешкалась. Игорь снял пиджак и сидел, брезгливо воздев руки и оглядывая свой зелёный жилет и смешную гавайскую рубашку, как вдруг заметил протянутую к нему руку с полотенцем. В глянцевом покрытии острых ноготков размножалось его зыбкое искажённое отражение.

– На, – послышался над ним голос Куклы, который был бы нежным, не будь таким сиплым.

Игорь Икончиков вырвал из её рук полотенце и буркнул в ответ:

– Спасибо.

Он не видел последующего выражения лица Куклы, заметил только, что она скрестила на груди руки, а когда заговорила – понял, что она улыбнулась:

– О, ты знаешь какие-то добрые слова. Рада слышать.

Игорь поднял на неё дикие глаза и проскрежетал что-то сквозь зубы. Кукла склонилась к нему, обдав своим густым терпким запахом, коснулась кончиками пальцев его лица, кажется, слегка царапнув щёку. Её аметистовые глаза из темнот теней пристально осматривали Игоря, а сама она приговаривала:

– Надеюсь, чай был не очень горячий. Вроде, ожогов нет.

Игорь отметил, что у неё кончики пальцев мягкие и нежные. И вообще – то, что она так беззастенчиво прикоснулась к нему, так близко наклонилась, было очень напряжённо и интимно.

А Кукла так же неожиданно выпрямилась и снова скрестила на груди тонкие руки. Промокнув лоб и вытирая молочно-белым вафельным полотенцем руки, Игорь проворчал: