Дом семи ветров - страница 5

– Твоей подруге не помешали бы курсы по управлению гневом.

Кукла приподняла и изогнула одну бровь.

– Тебе – тоже.

– Я хотя бы не обливаю людей кипятком!

– Справедливо, – согласилась Кукла. – Но ты всё равно очень некрасиво себя ведёшь: заявляешься в чужой дом без приглашения и хамишь хозяйке.

Уголок вафельного полотенца легко скользнул вдоль взбухшей жилки на кисти Игоря. Он отбросил полотенце на стол, выпрямил спину, поднял лицо и серьёзно посмотрел на Куклу.

– Дом… – повторил он, с каким-то пренебрежением. – Она может в любой момент выставить меня отсюда, и у неё всё равно останется дом. А мне приходится периодически кочевать по каким-то впискам, чтобы просто не оставаться на улице.

– Это не повод, – спокойно возразила Кукла и больше ничего не сказала, но в её глазах Игорь как будто прочитал надменное: «С твоим характером – я не удивлена, что тебя выставили из родного дома».

Игорь подобрал Тихона на руки, прижал к груди. Покорный кот не вырывался, только замурчал и начал ласково тереться щеками о его рубашку. Острым кончиком носа Игорь, как ребёнок с игрушкой, уткнулся в шерсть коту, и тихо попросил Куклу:

– Сядь, пожалуйста.

Ему было тревожно, что она стояла над ним. В её тени как будто было особо холодно.

Кукла опустилась на выдвинутую табуретку, на которой ещё недавно сидела и спокойно пила чай. Её длинная рука, нежно звенящая бубенцами, протянулась и прикоснулась к колену Игоря Икончикова, обтянутому прочной джинсовой тканью. Прикосновения ему были непривычны, чужды – и Игорь двинул коленом, чтобы стряхнуть её руку. Обречённо вздохнули колокольчики, и острые кончики черных ноготков шкрябнули по грубым нитяным переплетениям.

– Не надо меня трогать, – попросил Игорь. – Я не люблю.

Кукла обеими руками обхватила чашку с чаем и поднесла к губам.

– Прости. А я не люблю, когда обижают моих подруг.

– Понимаю, – закивал Игорь Икончиков, потрясая упругими кудрями.

– Почему у тебя нет дома?

Тихон выскользнул из рук хозяина. Игорь упёр локти в колени, уронил лицо в ладони и завертел головой. Через секунду он замер, исподволь поглядел на Куклу и тяжело вздохнул.

– Мать… Как бы, это не совсем так, то есть – я не бомж. У меня есть дом, был… Но мне лучше туда не возвращаться. Конечно, мы вернёмся туда, но потом придётся опять уйти – пока я не закончу учёбу и не смогу найти работу и своё жильё.

Кукла с сочувствием смотрела на него. Игорь Икончиков чувствовал себя очень жалким перед ней и хотел спрятаться.

– У тебя есть, где записать? – спросила она.

– Что?

– Адрес.

Игорь непонимающе насупился, но достал телефон.

– Записывай: Береговая, тринадцать. Скажешь – к Виолетте.

Игорь Икончиков поднял лукаво сияющие глаза от телефона.

– Значит – Виолетта? – догадался он.

Кукла молча вскинула брови и улыбнулась в ответ.

– Молодец, угадал.

– Необычненько, – отметил Игорь.

Виолетта скосилась на него.

– Ну – а ты?..

– А я – просто Игорь.

Кухню наполняло мурлыканье Тихона, который, гордо задрав тонкий хвост, крутился у ног Виолетты. Игорь взглянул на кота, на стройные девичьи ноги, словно в чешуе, в черной сеточке колготок.

– Ты ему понравилась.

Виолетта улыбнулась, наклонилась и почесала кота за ухом.

– Он мне тоже.

Игорь не стал говорить, но он считал, что кошки чувствуют хороших людей – потому что, в то же время, он был уверен, что так считать глупо. К тому же, это утверждение рушилось об него самого – вернее, о тот факт, что из всей семьи Тишка больше всех был привязан к нему, Игорю. С другой стороны, несчастный кот был обречён выбирать наименьшее из зол.