Дом Усопших - страница 12

Ввиду такихъ извѣстій Степановъ поплылъ вверхъ по Амуру къ устью Кумары и началъ готовиться къ защитѣ. Дѣйствительно, 20 марта 1655 г. 10.000 маньчжуръ съ 15 орудіями приблизились къ Кумарскому острогу, обложили его и послѣ четырёхдневной бомбардировки, въ ночь на 25 марта пошли на приступъ. Но лихою контратакою казаки нанесли противнику полное пораженіе и разсѣяли всю орду. Въ слѣдующемъ 1656 г., поднявшись по Сунгари до самой Нингуты, Степановъ повергъ въ панику всю Маньчжурію, а спустя ещё два года, снявъ гарнизоны острожковъ и доведя свой отрядъ до 500 человѣкъ, поплылъ за Хинганскій хребетъ съ тѣмъ, чтобы нанести Маньчжурскому царству окончательный ударъ. Наканунѣ боя почти половина казаковъ взбунтовалась. Оставшись съ 270 человѣкъ, Степановъ, несмотря на чудеса храбрости, былъ окружёнъ и, подобно своему знаменитому предшественнику, нашёлъ свою могилу – уже на другомъ концѣ Сибири, но также на днѣ рѣки…

Со смертью грознаго Степанова во всёмъ Амурскомъ бассейнѣ сразу же наступила кладбищенская тишина, продолжавшаяся въ теченіе нѣсколькихъ лѣтъ. Но вотъ, пролетая однажды надъ этою молчаливою пустынею, ангелъ жизни бросилъ на неё въ видѣ опыта новый ростокъ. Въ 1669 г. небольшая партія вольницы подъ предводительствомъ Никиты Черниговскаго, спасаясь отъ наказанія за убійство якутскаго воеводы Обухова, бѣжала на Амуръ и поселилась въ опустѣвшемъ Албазинѣ. Бѣглецы построили хижины, распахали поля, а затѣмъ, съ благословенія іеромонаха Гермогена, заложили и монастырь во имя Спаса Всемилостивѣйшаго. Скромный, едва перелетавшій на другую сторону рѣки, благовѣстъ маленькихъ колоколовъ скоро услышанъ былъ, однако, всею Сибирью, и къ сразу же сдѣлавшемуся знаменитымъ Албазину потянулись новые переселенцы. Одни изъ нихъ устраивались у самаго Албазина, другіе пошли вдоль рѣки и разсыпались по притокамъ. Такимъ образомъ начали оживать острожки Кумарскій, Зейскій, Косогорскій, Ачанскій, Усть-Делинскій, Усть-Нимеланскій, Тугурскій; точно по щучьему велѣнью выросли деревни и слободы – Андрюшкина, Игнатина, Монастыршина, Покровская, Озёрная и др. По сосѣдству съ ними, въ удобныхъ низинахъ появились отдѣльныя заимки, а на вершинахъ холмовъ привѣтливо замахали своими крыльями вѣтряныя мельницы.

Такъ какъ всё это оживленіе пошло изъ Албазина, то, въ воздаяніе заслугъ послѣдняго, ему въ 1684 г. пожалованы были гербъ и печать и онъ сдѣланъ былъ главнымъ городомъ Амурскаго края, образовавшаго собою самостоятельное Албазинское воеводство, первымъ воеводою котораго былъ назначенъ Алексѣй Толбузинъ…

Только что изложенные факты представляютъ собою простой и поэтому наглядный примѣръ того, какъ въ дѣлѣ государственнаго строительства совершенно незамѣтно вкрадываются грубыя и опасныя для дѣла ошибки. Дѣйствительно, вѣдь не любовь къ приключеніямъ, а нужда въ хлѣбѣ заставила Якутскъ послать за Становой хребетъ сначала «ходока» Пояркова, открывшаго Амурскій край, а затѣмъ Хабарова, присоединившаго этотъ край къ Россіи и намѣревавшагося сдѣлать изъ него житницу Сибири. При такихъ условіяхъ, лично и матеріально заинтересованный въ развитіи уже пріобрѣтённаго имъ края, Якутскъ просилъ Москву лишь объ одномъ – прислать ему подмогу въ 600 человѣкъ, или, по нынѣшнему военному расчёту, три роты солдатъ. Казалось бы, чего проще – исполнить эту просьбу и радоваться, глядя на то, какъ по проложеннымъ Поярковымъ и Хабаровымъ путямъ, при дѣятельномъ сотрудничествѣ якутскаго воеводы на сѣверѣ и Хабарова – на югѣ, начался бы постепенный переходъ русскихъ людей изъ холоднаго и голоднаго Ленскаго бассейна и распредѣленіе ихъ по болѣе тёплому и плодородному Амурскому. Вмѣсто этого, правительство посылаетъ на Амуръ облечённаго большими полномочіями Зиновьева, который въ самый разгаръ дѣятельности отнимаетъ Хабарова отъ дѣла и увозитъ въ Москву, откуда этотъ даровитый и полный силъ человѣкъ, пожалованный саномъ боярина, уже не поѣхалъ на работу. Замѣститель Хабарова, Степановъ, при его безстрашіи былъ бы отличнымъ начальникомъ сторожевого отряда, если бы, оставаясь въ подчиненіи у якутскаго воеводы, получилъ приказаніе не ходить къ маньчжурамъ, а лишь охранять отъ нихъ своё. Но его дѣлаютъ самостоятельнымъ и требуютъ отъ него присылки ясака. Разумѣется, эта свобода и темпераментъ сейчасъ же продиктовали Степанову болѣе широкую задачу. Вмѣсто ясака онъ начинаетъ думать о военныхъ трофеяхъ, и будь у него не 500 человѣкъ, а 5.000 – онъ навѣрное ударилъ бы челомъ Московскимъ Государямъ и Маньчжурскимъ царствомъ и даже Китайскою имперіею. Этотъ стихійный человѣкъ въ данномъ случаѣ требовалъ регулятора, безъ котораго онъ погибъ столь же геройскою, сколько и безполезною для родины смертью. Послѣ Степанова, обнажённый отъ войскъ и опустѣвшій отъ жителей, Амуръ подчинёнъ былъ нерчинскому воеводѣ Пашкову. Но по горло занятый устройствомъ только что открытаго енисейскими казаками Забайкалья и установкою связи между Нерчинскомъ и Иркутскомъ, Пашковъ, естественно, смотрѣлъ больше на западъ, чѣмъ на востокъ.