Загорелый в борцовке неспешно полез в карман летних брюк и извлек зажигалку. Над беседующими поднялось сразу несколько сизых дымков – кроме Грега, закурил и сам владелец зажигалки, и очевидный хозяин «Тойоты».
Женька свесил руку из окна, наслаждаясь легким ветерком, колышущим колоски трав вдоль обочины – он приятно разбавлял жару. Открыто глазеть на разговаривающих Козлов и не собирался, но все равно было интересно – и нет-нет да бросал взгляд в их сторону. И пару раз поймал ответный взгляд, цепкий и неприятный. Особенно въедливый, если не сказать – свирепый взгляд принадлежал рыжему «тойотоводу».
Женька ухмыльнулся – какими-то там взглядами его не проймешь. Поправил на носу темные очки – надел-то он их сразу, как под колесами «Крузера» оказался асфальт, спасаясь от режущего глаза света: солнце, уже чуть сползшее с зенита, теперь било прямо в лобовое стекло. И снова глянул на компанию – с чего там его попутчик застрял-то?
Грег тем временем взмахнул рукой, точно указывая направление где-то впереди, потом мимолетно оглянулся – не на машину, впрочем, а так, будто по привычке, оценивая, кто и где находится. Правда, никакой настороженности не проявлял, как подошел и остановился, широко расставив ноги и сунув большие пальцы в карманы джинсов, так остался стоять, изредка только вот жестикулируя в беседе. Грыз сигарету, изредка стряхивая пепел, и даже ухом не повел, когда усевшийся было на капот «двенадцатой» парень в борцовке подобрался: слез и слегка набычился, явно чем-то недовольный.
Пока разворачивалась вся эта сцена, Женька заметил лишь одну странность – якобы «знакомый» Грега держался так, точно совершенно не понимает, что происходит: хуже него мялся лишь его щуплый приятель, который в конце разговора вовсе спрятался в салоне «девятки». Бегство собеседника все остальные встретили дружным поворотом головы – и тот невольно вынужден был вернуться. Предъявил бутылку с минералкой – мол, воды кому-то? Его проигнорировали все.
О чем они говорили, не было слышно – далековато, надо сказать, и шум нечастых, но все-таки проезжающих время от времени автомобилей заглушал отдельные, даже особенно громкие фразы до полной неразличимости. Несколько раз до Козлова долетали отдельные обрывки слов – понятными оставались короткие ругательства, а по большей части и вовсе лишь интонация и возгласы. Пара недовольных, одинокий возмущенный, следом насмешливый, раздраженный… потом досадливый. После снова бодрый, почти веселый и при том довольно беззаботный – словно кто-то анекдот рассказывал. Грег, кажется, не повысил голоса ни разу – и о чем он там толковал с этими пятерыми, оставалось загадкой.
Наконец, Ричмонд кивнул еще раз – энергично, словно ставя точку в беседе. Поднял ладонь, прощаясь; пожал руку владельцу «девятки», потом, на удивление, и хозяину «Тойоты»: конопатый сам протянул руку, сверкнув массивными, тяжелыми часами на запястье.
Грег повернулся и зашагал обратно к «Крузеру», на ходу сплюнув окурок в лужу у обочины. Козлов поразился, насколько быстро сменилось выражение лица американца – прощался со случайной компанией он с непрошибаемой физиономией самоуверенного победителя по жизни, ухмыляющийся так, точно именно ради него каждое утро и всходит солнце. Отвернулся от них, остервенело догрызая несчастную сигарету, хорошо знакомый уже Козлову мрачный недоверчивый циник – куда как больше похожий на живого человека, впрочем.
