Я позвонил Пушкину, но Пушкин сказал, чтобы я лучше Плагиатил Достоевского.
………………………………………
Я позвонил Достоевскому, но Достоевский сказал, чтобы я лучше плагиатил Пушкина.
Я позвонил Пушкину, но Пушкин сказал, чтобы я лучше Плагиатил Достоевского.
На телефоне села батарейка.
Я запутался, кого лучше плагиатить, кому подражать? Может Вы подскажете? У меня к Вам вопрос!
Тенденция
Я убил человека. Блин, и сердито, и пафосно. А что, Вы никогда не пробовали подражать Раскольникову?
Если я напишу роман и начну его со строчки «Я убил человека», наверняка получится лучше, чем у Достоевского.
Тут мне позвонил Достоевский.
– Друг, а пойдем-ка по бабам! – предложил он.
– Да ты что? Гений должен быть девственником! – возразил я.
Друг засмеялся и сказал, чтобы я еще подумал, а он перезвонит.
Я позвонил Белинскому.
– Друг, а пойдем-ка по бабам! – сказал мне Белинский.
– Да ты что? Я роман пишу, зачем мне бабы! – возразил я Белинскому.
Белинский сказал, чтобы я еще подумал, а он перезвонит.
Тут мне позвонил известный поэт.
– Друг, а пойдём-ка по бабам! – сказал мне поэт.
– А давай лучше стихи посочиняем! – предложил я.
– Бабы – стихи жизни! – сказал поэт и обещал перезвонить.
Я убил человека и пошел по бабам, – дописал я первую строчку своего романа.
– Блин, а зачем по бабам? – удивился я. Ну и тенденция!
Мораль той басни такова, хочешь сей, а хочешь – куй, все равно получишь …деньги!
Но тут позвонили в дверь. Пришли бабы.
Я убил несколько человек
– Я убил человека.
Нет, блин, мало!
– Я убил двух человек.
Нет, не правдоподобно.
– Я убил дюжину народу!
А так перебор.
– Я убил несколько человек.
Во! Это оптимально.
Арсений отложил «Преступление и наказание» и посмотрел на Достоевского свысока.
– Я сделал Достоевского!
Моё начало романа лучше, чем у него. У меня получилось более рефлексивно.
Арсений взял отдельную тетрадку и написал:
– Я убил несколько человек!
Прошло тридцать лет.
Арсений стал великим писателем, но про свою первую строчку первого романа забыл.
И вот пришло время наткнуться на потерянную тетрадку.
– Что? Как это? Что это за строчка? – удивился Арсений.
– Кто-то подделал мой почерк! Я никаких человеков не убивал! – воскликнул Арсений, прочитав надпись «Я убил нескольких человек».
Но тут со стены упал портрет Достоевского.
– Аааа. Так это я же написал сразу после прочтения «Преступления и наказания».
Но почему меня поставили на учет в отделение милиции?
Почему мне ставили палки в колеса, когда я делал карьеру?
Почему мне постоянно все намекали на Чекотилло?
Неужели эту мою запись по Достоевскому приняли за признание, но потом поняли, что я писатель и замяли дело?
Но почему меня не спросили? Почему мне не напомнили? Странно!
Неужели меня заочно, исподтишка, в спину провоцировали, чтобы я совершил рецидив?
И никто не предупредил?
– Мы будем создавать тебе трудности и ты станешь гением! – вспомнил Арсений слова классного руководителя.
– Так вот почему мне создавали трудности! Из-за этой первой строчки романа – подражания Достоевскому!
Арсений засмеялся и выбросил тетрадку в мусоропровод.
– Пусть крысы дописывают мой роман!
Любовный роман
– Я убил человека! – сказал Раскольников.
– Говорит красиво, значит врёт! – возразил Парфирий.
– Что является истиной для меня, то истина и для тебя! – опровергнул Раскольников.
– У каждого – своя правда и своя старуха в шкафу, – засмеялся Парфирий.
– Зима впереди долгая и старух нужно запасти не менее двенадцати, – сказала секретарша Парфирия.
