Достоверные допущения - страница 3

В детстве мама побывала в США, куда по работе со всей своей семьей отправился ее папа, Виктор Матвеевич Зегаль, и в США мама училась в первом классе общеобразовательной школы, о чем даже была заметка в центральной американской прессе (документ хранится в семейном архиве), позже какое-то время провела в Финляндии, а затем, когда границы были еще в основном закрыты, несколько раз побывала в ГДР (в том числе и со мной, хотя я этого почти не помню6), где проживала ее родная сестра Татьяна с мужем Олегом, сотрудником КГБ СССР (да, вот такое совпадение профессий отца и мужа мы наблюдаем в семье моей тети)7.

Окончив школу в Советском Союзе (с золотой медалью), мама поступила на факультет журналистики МГУ, который тоже успешно закончила, выпустившись тележурналистом (дома с самого начала 70-х хранится пленка заснятого с экрана телевизора на любительскую камеру фрагмента новогоднего «Огонька» на Шаболовке, где мама принимала участие, правда только в качестве статиста за столиком). Все дороги были для нее открыты8, но вот тут-то и произошел слом, связанный с рождением детей. Если меня еще пытались как-то сбагрить в детский сад или отдать на воспитание папиной маме – бабушке Лизе, то мой младший брат Сергей, появившийся на свет через три года после меня, был довольно проблемным в плане здоровья ребенком и требовал к себе повышенного внимания. Оставшись с ним дома, мама так в итоге полноценно на работу и не вышла, хотя и сменила несколько работ, среди которых Издательство «Наука»9 и администрация Музея обороны Москвы в Олимпийской деревне. Около музея стояли настоящие пушки и «Катюша», по которым мы с братом любили лазать. Кажется они и сейчас там.

Последним местом работы мамы была кафедра международного права и международных отношений Дипломатической академии Министерства иностранных дел РФ, где она двадцать пять лет служила методистом. И хотя на пенсию ее там проводили с цветами и тортиками, о какой-то карьере говорить не приходится.

Папа, Виктор Андреевич (тоже еще в детстве крещеный в православную веру своей религиозной мамой, но никогда это не афишировавший), в честь отца которого я был наречен, напротив всю свою жизнь ставил перед собой нереальные планы и добивался их реализации. Рано потеряв отца (муж бабушки Лизы Андрей Алексеевич умер задолго до моего рождения), будучи сыном малограмотной уборщицы, папа одновременно старался и заработать денег, чтобы помочь маме, и получить хорошее образование. Так он оказался в стройотряде, в ранней молодости поставив галочку рядом с одним из трех обязательных классических пунктов «построить дом», и успел поработать фотографом, и поступил на экономический факультет МГУ, самостоятельно подготовившись к экзаменам, разумеется, не имея никакого блата.

Хотя кроме названного, у папы был еще и первый юношеский разряд по плаванию и водному поло, жизнь его пошла по совершенно другой – комсомольско-партийной линии. Искренне веря в идеалы коммунизма10, папа сперва оказался в райкоме комсомола, затем в Московском горкоме комсомола в отделе пропаганды, и к середине восьмидесятых – в столичном горкоме партии в международном отделе. Я не видел его за работой, но предполагаю, что знание экономических трудов Маркса, полученное в МГУ, позволяло ему быть достаточно убедительным в дискуссиях с проклятыми оппонентами.

В горкоме партии, кроме встреч с многочисленными прославленными деятелями науки и искусства, произошла личная встреча папы с только что приехавшим в Москву Ельциным, из которой он вынес для себя убеждение, что с этим человеком нельзя идти в разведку. В дальнейшем я всегда опирался на это его ощущение, даже когда вокруг меня все были за Бориса Николаевича, а тот что было сил ездил общественным транспортом, хотя ему было никуда не надо. Время показало, что мы с папой были правы.