Крохотное темно-зеленое существо сидело в гнезде, пищало и мелко дрожало. И хотя я знала, что надо делать, все равно растерялась.
- Ну же, Дана, - улыбнулась мама. – Это твой Готрис.
- Здравствуй, - я осторожно погладила его по спинке. – Мама, а почему у него такие крылья?
Крылья действительно были странными – не как у дракона, а как у пчелы или мухи. Они росли из двух круглых выпуклостей на спине.
- Так и должно быть, - успокоила мама. – Где-то через месяц прорежутся полностью, и тогда он сможет летать. Сейчас я принесу воды, а ты прибери за ним.
Пока мама ходила на кухню, я убрала из гнезда скорлупу, сняла с детеныша остатки пленки и посадила его в миску. Мама поливала Готриса теплой водой из кувшина, а я осторожно обтирала тряпочкой. Дракон жмурился от удовольствия и тихо попискивал. Я улыбалась во весь рот – пока случайно не посмотрела на маму и не увидела, что та хмурится.
- Мама, что такое? – словно холодным ветром потянуло.
- Готрис! – позвала она, и тот повернул голову.
Поводив пальцем перед его мордочкой, мама тяжело вздохнула, взяла светильник и поднесла к самым глазам дракона.
- Мама?
- Держи, - она отдала мне светильник, достала Готриса из миски и, обернув сухой тряпкой, промокнула воду с чешуи. – Дана… мне очень жаль, но… он слепой.
- Что? – я не поверила своим ушам. – Как? Но ведь он же смотрит на меня, когда я зову. У него глаза открыты.
- Нет. То есть открыты, конечно, но не видят. Он поворачивает голову на звук. Он должен был следить за моим пальцем перед глазами. А зрачки на ярком свету всегда сужаются. У него – нет.
- Но… он ведь только что вылупился, может, это не сразу?
- Дана, это же не котенок, - мама сняла с Готриса тряпку и бросила ее в миску. – Драконы рождаются зрячими.
- И как же теперь? – я все еще не могла поверить, что произошло несчастье, что не «все хорошо», как она говорила. – Что делать? Это можно вылечить?
- Нет. Боюсь, что нет. Что делать? Есть один выход. Это запрещено, и если узнают…
- Ты предлагаешь мне его убить? – ахнула я.
- Конечно, нет, - мама погладила Готриса по спинке и посадила обратно в гнездо. – Ты же знаешь, что бывает за убийство дракона, даже по неосторожности? Десять лет тюрьмы, а потом вечное изгнание из города. Послушай, никто ничего не знает, кроме нас двоих. Пойми, слепой дракон не сможет воспитывать твоих детей. Тебе придется ухаживать за ним, как за ребенком, до самой его смерти. Этой ночью на реке вылупятся те, которых никто не забрал. Мы сможем отнести Готриса туда и взять другого.
- Но… как же? Ты же говорила, что они потом улетают в горную долину. Как же он сможет полететь с ними? Если, конечно, раньше не умрет с голода.
- Не умрет. Драконицы прилетают и заботятся о детенышах, пока те не станут самостоятельными. Ну а дальше… Я думаю, его не бросят. Помогут.
- То есть ты не знаешь, а только думаешь?
- Дана, я предложила тебе выход из ситуации, - мама сердито сдвинула брови, и между ними пробежала глубокая морщина. – У тебя есть время подумать. Только недолго. Если идти, то сейчас, чтобы никто не увидел. К тому же утром придет чиновник, не забыла?
Я взяла бутылочку, налила в нее теплого молока, надела соску. Готрис, почуяв запах, запищал громче. Посадив к себе на колени, я начала кормить его. Драконыш сосал, причмокивая, а когда наелся, уснул.
Смогу ли я? Хватит ли у меня сил? Да откуда? Мама, конечно, поможет… если захочет. Но это все равно что ребенок без дракона. Потому что дракон сам как ребенок. И детей моих, если они появятся, растить будет некому. Если появятся... Да вряд ли. Кто захочет жениться на девушке с таким драконом?
