Я заметил, что в подлокотник трона Серафины как раз вонзена ржавая старая стрела, на древко которой нацепили окровавленный клочок бумаги. Эту стрелу точно вымочили в растворе волшебного дерева Тиолин, чтобы она могла пролететь громадное расстояние. Я видел такие деревья в восточных странах. Их корни были живыми и выпирали клубком из-под земли, ловя любого, кто близко подойдет. Лишь редкий смельчак мог добраться до ствола, разросшегося в форме человеческих голов и добыть сок, обладающий дьявольскими свойствами. Вряд ли кто-то с острова Луэ был способен на такое. Разве только они заключили союз с каким-то более продвинутым в области магии королевством.
– Твои джинны донесли тебе об Изольде. Верно? – я заметил, как они издевательски корчат рожи и хихикают, спрятавшись за спинкой трона.
– А они сказали неправду? – высокомерный голосок Серафины вдруг сорвался на плач. – Она фокусничает прямо на глазах у придворных. Показывает разные магические трюки. И ей лишь аплодируют. Считают ее колдовство детской шалостью, а чешуйку, которая уже обросла металлическими крыльями и подобно насекомому вгрызлась в ожог, всего лишь живым украшением. А меня за один дар предвиденья хотят убить, как ведьму! Почему за одно и то же кого-то можно обожать, а кого-то ненавидеть? Мы с Изольдой равны. И я, и она пострадали от дракона. И, тем не менее, между нами неравенство. Ее за увечье, нанесенное тобой, носят на руках, а меня с моими джиннами вот-вот отправят на костер.
– Скорее только тебя, джинны улетят, – метко возразил я. На этот раз Серафина, не дожидаясь духов, швырнула в меня собственной рукой, лежавшей на подушечке у трона, скипетр. Я легко увернулся, про себя думая, что она права. К двум разным людям за одно и то же могут относиться очень по-разному, как и к двум сверхъестественным существам. Мы с Ноланом, например, одинаковы, оба выродки от союза человека и сверхъестественного существа, но меня за это сделали императором, а его за то же самое гонят отовсюду с позором.
– Забудь об Изольде, как забыл о ней я, – попытался я утихомирить Серафину, которая уже нащупала скипетр и собиралась запустить его в меня.
– И обо мне ты также забудешь, едва перестанешь находиться рядом со мной.
Это упрек или провокация? На самом деле она хотела спросить, останусь ли я с ней навсегда?
– Как ты права! – вслух лишь съязвил я. – Я живу вечно, а женщины нет. В итоге я всех забываю, едва они умрут или исчезнут с глаз долой.
Почему-то вместо того, чтобы зашвырнуть в меня скипетром, Серафина, вытащили стрелу из подлокотника кресла и бросила ее не в меня, а прямо к моим ногам.
– Прочти!
Мне не хотелось наклоняться. Я всего лишь мысленно велел, и стрела с посланием взмыла вверх, сама попав мне в руки.
– Это даже не объявление войны, а ультиматум, – констатировал я, бросив взгляд на строчки, чуть смазанные от крови какого-то пастуха, зарезанного над посланием у границ Фаллота.
– А по-моему, это шантаж. Этот король Аларик тезка моего мужа и ведет себя не лучше. Он меня шантажирует! Меня, королеву, владеющую джиннами и драконом.
Вот уже! Я ее собственность?! Я деликатно пропустил мимо ушей слово «владеет». Пусть считает, что владеет мной, если ей от этого спокойнее спится. Наверное, тяжело каждый раз засыпать, зная, что дракон бодрствует в соседних апартаментах.
– Я бы не стал называть шантажом брачное предложение. Если выйдешь замуж за этого самого Аларика, то он обещает не уничтожать твою процветающую страну. Галантный парень! Сильно тебе льстит. Фаллот давно уже не процветает. Особенно на границах. Вы с твоим покойным муженьком так долго ставили там капканы на сверхъестественных существ, что вся природа зачахла. Кругом одни ядовитые болота и леса с засохшими деревьями. А этот молодой дурак хочет взять тебя в жены, несмотря на то, что сам он по слухам красавчик и правит сильной державой.
