– В следующий раз я эту лихость приволоку к тебе, – фыркнул Илидор и отошёл.
Отцепил от большого рюкзака скатанное одеяло, улёгся на кучу лапника поближе к костру и плавно сполз в сон под бормотание старухи Мшицки.
Снились ему большие белые псы, бегущие по небу, и морские всадники в тяжёлых остроконечных шлемах, рассекавшие по подводному царству верхом на гигантских морских коньках.
***
Провозившись со сборами, в путь отправились после полудня, и с каждым мигом промедления Йеруш как будто становился всё мрачнее. Пока выбирались на узкую дорогу, Найло сквозь зубы объяснил Илидору, что его вечерняя выходка была совершенно лишней, идиотской и опасной, и что теперь он, Йеруш, желает как можно скорее отцепиться от группы Кумлатия, пока кто-нибудь шибко умный не сложил один и два.
Через несколько переходов дорога распалась на две равновеликие части, и о направлениях возвестил дорожный указатель – обрубок ствола высотой с человека. Спереди на нём грубо вырезано носатое низколобое лицо с огромной челюстью, ниже – крупные ладони, сжимающие палицу. Глаза, глубоко упрятанные под выступающим надбровием, кажется, следят за путниками. C исключительной благожелательностью, конечно же. Указующие надписи вырезаны на бугристых мышцах плеч: на правом «Бадьяк», на левом – «Нежухо».
– Это древние заклинания вызова почесухи? – с надеждой спросил Илидор.
– Ничё весёлого, – буркнул баюн, а дракон закатил глаза. – Места тут дурные, злонравные.
– Особливо по осени, – припечатала стряпуха.
По дороге на Нежухо удалялся небольшой отряд на приземистых мохнатых коняшках – сплошь мужчины хищной наружности, которая считывалась даже издалека и по спинам. Рядом с лошадками трусила пара крупных псов.
Эльф и дракон переглянулись: короткий путь на Анун лежал как раз через Нежухо.
Вперёд протиснулась частушечница. Из-за пазухи её куртки блестели любопытные глаза котёнка, в них отражалось носатое низколобое лицо, вырезанное на указателе. Частушечница скорчила ему рожу.
– Через Нежухо не пойдём, – припечатал баюн. – Поселок сей выстроен на старом кладбище людьми недальновидными и недоразмуными. Убирали они могильные камни и строили дома всам-на могилах – сам я не видал, канешным делом, а так бают. Дурное место. Не пойдём через Нежухо, не.
– А зачем нужно было строить поселение на могилах? – заинтересовался Йеруш. – Вокруг места валом вон, стройся – не хочу, сплошные луга-холмы, а селений среди них меньше чем…
– Так бают, – отрезал баюн.
– Что же, а мы пойдём через Нежухо, – Йеруш поправил лямки рюкзака и ещё раз мрачно посмотрел в удаляющиеся спины людей на приземистых кониках. – Нам нужно в Анун.
– От и ладненько, сыночки, – опираясь на палку, вперёд выбралась старуха Мшицка. – От мы с вами вместе и пойдём в Анун, а си паломники-полоумники нехай поспешают в Бадьяк или куда там им потребно.
– Драконий заслон… – начал было Кумлатий.
– А стричка на заслоне чия? – тут же перебила Мшицка, и Кумлатий как будто уменьшился в размерах. – Заслон вас, дурней, заслонив от лихоты на переходы окрест, с него спросу нема. Опосля ж моя дорога йдёть, моя стричечка.
***
Вскоре оказалось, что маленькая группа путников привлекает довольно много внимания. Совершенно лишнего. То и дело в спины кололи внимательные чужие взгляды, и в это время как будто мрачнел солнечный осенний лес. То и дело по лопаткам бежали мурашки, особо зловещими казались пролетающие над головами косяки птиц, недоброе чуялось в запахах прелой листвы и неистово хотелось обернуться.
