Они не оборачивались.
Шагали весь день без остановки, стремясь поскорее одолеть оставшуюся часть пути. Несколько раз углублялись в лес, чтобы обобрать барбарисовый куст и собрать ещё немного грибов. Долго не могли найти воду. В лесу им дважды встречались родники, но у первому Йеруш не позволил даже подойти, указав на безобидное с виду растение, напоминающее обычную петрушку, и заявил, что никому не советует приближаться к воде, в которую корнями лезет неопознанное зонтичное. У второго родника долго принюхивался так и сяк, потом залил немного воды в пробирку, добавил пару голубых крупинок, поворчал и наконец позволил наполнить одну флягу, плеснув в неё уксуса. Но потом долго бухтел себе под нос.
Лишних денег ни у кого не водилось, а погода пока худо-бедно позволяла спать в лесу, так что Нежухо обошли стороной в недавно занявшихся сумерках и решили устроить ночлег на небольшой поляне, незаметной с хоженых дорог.
Но прежде, чем собрать ветки на лежанки и топливо для костра, путники присели перевести дух, обтереть припавшие пылью лица водой из тыквенных бутылок, отдышаться, вытянуть находившиеся ноги, размять измочаленные котомками плечи. Посмотреть на золотистые клёны и юные дубы с зелеными ещё бодрыми листьями, пощуриться, закинув голову, в светло-голубое, едва сереющее небо, вдохнуть запахи обобранных грибниц и улетевших паутинок, ощутить кожей печаль опустевших гнёзд и безнадёжность вечной погони за тем, что у тебя, вообще-то, и так есть.
За ними, видимо, таки проследили.
«Твою кочергу», – очень тихо произнёс Илидор, когда на поляну ступили трое мужчин.
Были это не люди дороги, не ремесленники, не… Словом, мужики явно местные и промышляющие отнюдь не работой на земле, шагали они нарочито вразвалку, плотоядно ухмылялись своей лёгкой добыче. За старшего, видимо, рыжий, коротко стриженый мужик лет тридцати. За его плечом – здоровяк примерно тех же лет. Позади и чуть сбоку – невысокий, вертлявый парень лет двадцати с пустыми глазами убийцы.
Все трое крепкие, а движения их, даже вроде бы расслабленные, напоминают поступь бойцовых псов. Все в плотных кожаных жилетках. Каждый держит небольшой топорик.
Вот когда бы дракону пригодился щит или хоть какая прочная коряга вроде куска дуба! Да только Домин Ястро из Донкернаса никого не учил биться со щитом. Эльфы ведь не собирались делать из драконов настоящих воинов.
– Спокойно, спокойно, – снисходительно цедил рыжий – самый высокий и, зараза, длиннорукий. – Чё заволновались? Никто вас рубить не будет, еси тока сами не напроситесь.
Ножны с мечом лежали подле Илидора, удачно прикрытые крылом.
– Тока вещички ваши приберём, – бубнил здоровяк, ощупывая путников внимательными глазами-жуками. – Вам-то ни к чему стока вещичек. От это чего, к примеру?
Йеруш не отвечал, глядел на него снизу вверх. Сине-зелёные глаза – как два бездонных озера посреди ледника. В длинных пальцах Найло покачивал невесть когда и откуда извлечённую склянку, вроде тех, в которых иногда продают вымороженное вино.
Шустрый наклонился за котомкой растерянно улыбающейся Мшицки.
– Сыночка, – произнесла старуха дрогнувшим голосом.
…Две жизни назад золотой дракон впервые вошёл в зал, в котором властвовал мастер мечного боя Домин Ястро. Тот бросил на Илидора цепкий взгляд, одобрительно бросил: «Сухощавый. Это хорошо. Труднее попасть» и тут же что-то швырнул в дракона. Илидор сначала увернулся, а потом уже удивился, металлический грузик покатился по полу, а Домин Ястро невозмутимо добавил: «Быстрый. Пластичный. Вот мы и поняли, как будем учить тебя»…
