В двадцать лет он совратил молодую жену Арчила. Арчил узнал.
– Я дал тебе всё, а ты позарился на большее, – кричал богатей.
– Твоя жена не больше, чем всё, – без тени смущения отвечал Коплант.
– Я убью и тебя и её, – свирепел старый богач, снимая со стены Клинок Егуда, тот самый, что однажды предлагал Дувмату.
Но, пока он снимал этот клинок, со стены посыпался весь дорогой арсенал его коллекции вооружения. Арчила насмерть проткнуло Копьём Шамгара, привезённым из Арабики.
В этот момент в комнату вошёл Валенок, сын Арчила, с которым в детстве Коплант повздорил из-за помидора. Их отношения до сих пор были не гладкими. Конечно, Валенок винил Копланта в смерти отца, хотя прекрасно понимал, что то была случайность, а когда Лесча (вдова теперь Арчила) и Коплант поженились, Валенок негодовал. Коплант с Лесчей представили эту свадьбу, как своего рода жест милосердия Копланта для безутешной Лесчи. И в память об Арчиле: раз старый богач доверял Копланту, значит, и его жена сможет на него положиться. В голодный год Лесча умерла. Но Коплант не горевал, он подбивал уже пути к избраннице Валенока – Фистисфее.
Фистисфея также была из аристократов, на бедняков Коплант даже не смотрел. Он подарил ей Ожерелье, называемое Слёзы дочери Йифтаха, в память о великолепной первой ночи. Когда Фистисфея под утро вернулась домой, она рассказала мужу о том, что разговорилась с тётушкой дотемна, а ночью возвращаться домой не решилась, так как история с нападением на Мавринику дошла и до Валерана и уже много лет держала в страхе молодых девушек. Валенок уже, было, поверил, но его взгляд скользнул по шее жены и остановился на ожерелье.
– А откуда это ожерелье? – спросил он.
– Что? – замешкалась Фистисфея, – Ах, это. Это же тётушка подарила, а ей какой-то шилданский поклонник, но он к несчастью умер, и тётушка раздаёт его подарки.
Но Валенок узнал Ожерелье, называемое Слёзы дочери Пинхаса. Ещё бы, Арчил так дорожил им и не раз упоминал об уникальности этого ожерелья. Валенок не стал дальше выспрашивать, слушать ложь. Он отправился к Копланту и выложил все карты:
– Я знаю о связи между тобой и моей женой.
Прямолинейный Коплант ответил хладнокровно:
– Думаешь, удивил? Я тоже знаю. Ты вообще последний, кто о ней узнал.
– Так ты не отрицаешь?
– А я не стыжусь. Фистисфея статная девушка – не подстать тебе.
И вдруг взгляд Валенока упал на бюст в углу, на котором висело Ожерелье, называемое Слёзы дочери Йифтаха. И он удивлённо произнёс:
– Откуда оно здесь? – показывал он на ожерелье, – такое же на моей жене.
– Здесь откуда? Не знаю, по-моему, твой отец из Палестины или из Сэндории привёз, – ответил Коплант, – На твоей жене говоришь такое же? Вот, именно, что такое же, но не это. Неужели я такой дурак, что отдам кому-то такую бесценную вещь. Ты знаешь Глодхэса – ювелира из Мории? Вот, он-то как раз – удивительный мастер подделок.
– Ты обесчестил меня, – вырвалось у Валенока, – защищайся.
И Валенок схватил стул и намахнулся на Копланта. А тот в свою очередь попятился назад, нашарил в углу что-то и подался вперёд. Стул пролетел мимо, а то, что было в руках у Копланта, пронзило тело Валенока. Как ни странно, это снова было Копьё Пинхаса. Копьё это было интересно тем, что оно имело по заострённому наконечнику с каждой стороны. И теперь один наконечник омывала кровь сына, а на другом конце засохла кровь отца.
