Утром зашёл Нулепсид и долго мурлыкал о любви, заключив Мавринику в объятья. Смысл его слов указывал в постель. Попозже прибежал Мендонка. Он быстро говорил, что за ним кто-то гонится, и, если она захочет, то может бежать с ним, но возврата не будет. Это была его очередная придумка. Ещё не ушёл Нулепсид, который и не собирался уходить, Мендонка зовёт навсегда с собой – неопределённость доставала Мавринику. В обед совершенно случайно зашёл Далст. Он говорил, что соскучился, но потом увидел обоих протеже Мавриники в беседке. Начал извиняться за визит и пятиться назад. С приходом Далста гармония в душе Мавриники начинала упорядочивать чувства, и вдруг он так скоро уходит.
– А можно, я пойду с тобой? – спросила Мавриника.
Далст опешил:
– Да, конечно, конечно.
И они вдвоём ушли. Мендонка с Нулепсидом прождали до вечера, но, не дождавшись, так и свалили. А Мавриника и Далст гуляли и разговаривали обо всём. С наступлением ночи изучали звёзды. Наблюдали закат и восход, умывались в росе. Не выспавшийся Далст находился в состоянии некоторой эйфории, поэтому он осмелился предложить Мавринике руку и сердце. Она также не выспалась, отсюда и её эйфория, которая заставляет думать и выбирать сердцем. В итоге она согласилась выйти замуж за Далста. О своём решении она никогда впоследствии не пожалеет.
Она поставила условие, что свадьба должна состояться в этот же день, боясь, что эту хрупкую гармонию может развеять дуновение завтрашнего дня. Этот необычный ритуал они провели сами для себя, ведь важнее всего, что их обещаниям свидетелем был Сам Бог. Они впервые поцеловались. И Мавриника испытала притяжение к своему новому и последнему мужу. Он был уже не просто добрым другом, защитником в её глазах, теперь она мечтала о детях именно от Далста. Через девять месяцев она родила мальчика, которого они назвали Постольмом. Позже у них родился ещё один сын – Виерс. И затем дочка – Блика.
О дальнейшей судьбе Мавриники рассказывается мало. Только, что в Сэндории она стала шить наряды специально для фараона и его жены. Её работой восхищались даже за пределами Песчаных Краёв. А Далст в Сэндории обрабатывал кожу и другие материалы для прекрасных платьев, создаваемых его супругой. О них сохранилась одна песня, которая со временем, перепетая многими бардами, поменяет и сюжет, и смысл, и даже своих главных персонажей.
«В жадности своей не щадил ничего»
«Я не дам вам ни капли воды, если вы не дадите взамен мне хотя бы двух капель», – однажды сказал он. Единственный из детей Дувмата, которого на воспитание взял себе некий Арчил, валеранский богач. В семь лет этот мальчик ходил в шелках, ел редчайшие и вкуснейшие блюда и общался с детьми высшего света всей валеранской округи. Его имя Коплант. А случилось это вот так.
Заехал Арчил Бакендас в Пустору, проездом из Палестины, а как он попал туда, уж это не многим ведомо, да и нам не важно. В Пусторе Арчил не собирался останавливаться, но повозка его так не думала. Она рассыпалась прямо перед домом Дувмата. Дувмат, увидев это, выбежал с желанием помочь. Отдал свою телегу и сказал:
– Берите мою телегу, а я вашу сделаю, тогда и поменяемся снова.
– Да, ладно, сделаешь – оставь себе, – ответил Арчил, – не ожидал я, что в Пусторе такие приветливые люди. А знаешь, что? Я, пожалуй, отплачу тебе так: хочешь Клинок Егуда, он дороже твоей хибары, намного дороже.
