"Давай, а чё нет-то? Похмелимся, а после, как дадим жару!"
Никто не хочет внутренний голос напрокат взять? Чёртов голос разума.
Моя попытка съязвить терпит крушение ещё в самой зародыше. Гордеев дёргает меня так резко, что я оказываюсь у него на груди. Распластанная и обезоруженная.
Пользуется, гад, моим приторможённым состоянием. Это все последствия похмелья! В другой ситуации я бы уже...
"Ой, молчи уже. Амазонка хренова. Нас ща отдерут по самые помидоры, а ты и дальше якать будешь"
Отдам бесплатно! К чёрту аренду! Кто забирает этого язвительного засранца?
Гордеев же времени зря не теряет. Моё одеялко к чёрту летит. Я снова голенькая! Восседаю верхом на Гордееве.
Жопа? Полная!
— А-Артём Юрьевич, — голос предательски хрипит. А воздуха становится всё меньше и меньше. С какого чёрта у него так тормоза снесло? Держал же себя в руках, что я такого ночью сделала, что его так несёт?
— Захлопнись, — его пальцы по коже скользят. Задевает обнажённое плечо, ниже спускаются.
"А плана-то у нас и нет, да? Весь расчёт, то был на то, что мужику крышу не снесёт?"
А я уже и думаю через раз. Всё плывёт перед глазами. И там... всё тоже поплыло... Господи. Внизу живота тянет и в приятную судорогу всё скручивает. Ресницы подрагивают, я глаза закатываю.
— Ты хотела поиграть, Таисия... В эту игру можно играть вдвоём.
— Это… это нечестно, — шепчу, когда его пальцы скользят вдоль моей ключицы, а затем спускаются к груди. Задевают сосок, и из моего горла стон вылетает. Тихий. Хриплый. Я пытаюсь вырваться, но Гордеев грубо сжимает пальцами мою талию, вперёд толкает. Чтобы я хорошо его стояк прочувствовала. Я тут же замираю. Не двигаюсь. Не дай бог ещё выстрел спровоцирую.
— Что такое, не была готова к последствиям? — Гордеев наклоняется ближе, так близко, что его губы касаются моего уха. Горячий шёпот обжигает.
Его горячее дыхание на моей шее, и эта близость доводит меня до грани паники. Его пальцы скользят вниз, касаются внутренней части бедра. Кожа моментально воспламеняется, а внутри всё сжимается в тугой комок.
— Стой… — мой голос дрожит, но Гордеев продолжает исследовать меня, медленно, так что я вот-вот совсем потеряю контроль.
— Трусливая девчонка.
Он ныряет ниже, пальцы едва касаются влажных складок, но этого достаточно, чтобы я впилась ногтями в его плечи. Губы сами распахивают, и предательский стон наружу вырывается. Сердце колотится так громко, что я уверена, он это слышит.
— Я… — мои слова превращаются в сдавленный всхлип, когда он второй рукой сдавливает мою грудь, не спеша, с намёком на дразнящее издевательство. Пальцы играют с соском, а я не могу ни двигаться, ни дышать.
— А-артём… — хриплю, всё ещё пытаюсь его в чувства привести или себя?
— Что такое Таисия? — секунда и он меня переворачивает. В матрас вдавливает своим весом. Нависает надо мной, его глаза тёмные, сверкают опасностью. Коленом расталкивает мои ноги.
— Ты злишь меня, девочка, и возбуждаешь. Знаешь, как плохо сочетаются эти две вещи?
— Никак… — шепчу, но голос дрожит. Губы пересохли, и я машинально облизываю их, а он пристально следит за этим движением.
— Неправильно, — шепчет в ответ скалясь. Гордеев наклоняется, касаясь губами моей шеи. Он то едва касается кожи, то прикусывает, заставляя меня выгибаться навстречу. — Это очень плохо на меня влияет, так что тебе стоит бояться.
Его язык ласкает кожу, горячий, уверенный. Рука скользит между моих ног. Пальцы нажимают на то самое место, которое предательски пульсирует.
