– Куда пойдем? Мы зажаты с двух сторон речками! Опять придется лезть в воду.
– Не придется. Здесь есть переправа. Возьми свой рюкзак!
Она подала мне мой собранный и застегнутый рюкзак. «Какая ты славная!» – хотел было я сказать, но вовремя удержался. Не любит она, когда хвалят.
Вновь вскинув свои вьюки, мы подошли к бОльшей речке. Я увидел вывернутую с противоположного подмытого берега большую осину, кроной лежащую на нашем берегу. Она ритмично подергивалась ветвями под мощным напором быстротекущей воды, едва удерживаемая остатками корней за вывороченную почву.
Прежде чем взойти на ее дрожащий ствол, я на секунду задумался. Затем решительно снял рюкзак, развязал его и вытащил оттуда самое тяжелое, в первую очередь сковородку.
– Открывай сумку!
Вероника расстегнула свою спортивную сумку. На поверхности я увидел свой кухонный нож и тут же его забрал.
– Он мне сейчас понадобится. Я тебе его потом верну, раз ты без него жить не можешь.
В открытую сумку я покидал вынутые из рюкзака вещи.
– Я понесу твою сумку. А ты надевай рюкзак и иди первой. С древнейших времен принято пропускать вперед женщин…
Я хотел продолжить довольно плоским анекдотом о том, что первыми запускали женщин в неизведанные пещеры, чтобы проверить не живет ли там уже медведь или саблезубый тигр, но она не стала слушать продолжения, а накинув рюкзак на плечи, ловко и проворно перебежала на другой берег – будто гимнастка по бревну.
«Таковой она в прежней жизни и была!» – подумал я, вступая с опаской на колеблющийся ствол. Другого объяснения я придумать не мог. Себя-то я всю жизнь воображал непревзойденным канатоходцем, тренируясь этому искусству где только можно. Ходил по рельсам, по разным бревнышкам через ручьи, по стальным трубам, распирающим свайные швеллеры в котлованах метростроя, и даже по верхам бетонных заборов-ограждений, связывая их ушки проволокой между собой, получив за это нагоняй от самого хромоногого Журавлева, знаменитого главного инженера нового начинания в Сибири, неожиданно появившегося у меня за спиной.
Но идти по дергающемуся под ногами стволу, готовому в любой момент окончательно оторвать корни от земли, это совсем другое дело!
Судорожно цепляясь правой рукой за гнущиеся ветви (левой я поддерживал тяжелую сумку, перекинутую через плечо), медленно, страшась потерять равновесие и сковырнуться в стремительно текущую бурливую речку, я, наконец, добрался до самого опасного отрезка пути – голой, без спасительных сучьев, части ствола. Но тут пришла на помощь Вероника!
Покуда я подобно южноамериканскому ленивцу полз по стволу дерева, она успела изготовить длинный шест из ровного ствола молодой березки, так называемую легý, которую и вручила мне, легко и непринужденно подойдя почти вплотную.
«Она всё делает лучше меня! – с восхищением подумал я, глядя ей вслед. – Вот он – мой ангел-хранитель!»
Ступив на берег, я судорожно стал шарить на поясе нож. Его не было и я в ужасе воскликнул:
– Нож потерял! Наверное, в реку уронил!
– Он здесь! Ты его в карман рюкзака машинально сунул.
Она подала его мне, держа за лезвие и иронически скривив губы. «Презирает, – мелькнуло в голове. – Думает, вот губошлеп, который воображает себя ковбоем!»
И всё же она молодец! Всё подмечает и запоминает. И действует умело и оперативно. Кухонным ножом сумела так быстро срубить твердую березку и срезать ненужные ветви. Правда и нож был большой и тяжелый, видимо, предназначенный для разделки туш, потому он мне и поглянулся.
