Дуремары перестройки. Так все и было - страница 11

Слава Партии ушел, а мы прослушали несколько пассажей хозяина квартиры. Стихи были среднего уровня, но под пиво были приняты хорошо.

Пить надо в меру. Но надо… – заключил Юра Гвоздев, разливая остатки пива.

За окном начинало темнеть, и потому решили заседание считать закрытым. Гвоздев остался, а мы вслед за Славой отчалили.

У подъезда сидели все те же бабки. На шляпках у них красовались желтые листья с соседней березы – было ясно, что они с поста еще не снимались. Примолкнув, старушки вновь проводили нас подозрительными взглядами.

– Ты куда? – спросил Снетков.

– На вокзал, я ж живу за городом, в поселке кирпичного завода.

Снетков меня проводил, и до отправления электрички мы обсуждали эту несуразную жизнь в период безвременья. Я рассказал, как меня найти, и пригласил в гости.

В этом городке я оказался по воле судьбы – первая половина жизни у меня не сложилась.

Женился я не по любви, а по влюбленности. Выбрал образованную, умную и порядочную девушку. На тот момент она заканчивала педагогический институт, а я защитился в строительном.

Перспективы рисовались радужные: я получаю жилье (строителям сравнительно быстро давали квартиры), жена воспитывает наших будущих детей. Нам даже устроили комсомольскую свадьбу, что в те времена было очень престижно.

Как положено в порядочной семье, через год у нас родилась дочь, а через четыре года, помотавшись по общежитиям, мы получили свое жилье.

Но через несколько лет жизнь стала давать трещины. Ольга, работала в школе, где ее уважали, любили, и прочили место завуча.

Но однажды она пришла домой очень расстроенная. В девятом классе, где она была классным руководителем забеременела юная дебилка. У Ольги были большие неприятности: в советской стране рожать в пятнадцать лет строго запрещалось.

Аксельратки уже не были редкостью

В школе, тем более образцовой, сплетни и интриганство всегда процветали, но до этого момента жену они не затрагивали. Однако теперь Ольга оказалась в центре внимания. Завучем она не стала, и вопрос уже стоял о ее членстве в партии: не узрела молодая коммунистка, чем в подворотне соседнего квартала молодежь занимается.

Правда, через год конфликт стал забываться, тем более что очередная акселератка нарушила моральный кодекс строителя коммунизма. Попала под влияние природных инстинктов и последовала заповеди Ветхого завета: «Плодитесь и размножайтесь».

В школе вновь начались промывки мозгов и перемалывание костей.

Все эти разборки Ольга приносила в дом и с жаром пыталась всей этой грязью заполнить мои сравнительно чистые мозги. Я терпел. За ужином слушал ее рассеянно, думая о своем, отвечал невпопад. Ольга стала меня обвинять в черствости, твердолобости и других неблаговидных качествах.

Когда-то я пропустил мимо ушей слова руководителя практики, сорокалетнего доцента, дружески поделившегося со мной:

«Ты и представить не можешь, сколько у тебя недостатков, пока не женишься».

Как же он был прав!

Постепенно Ольга из приятной и обаятельной женщины стала превращаться в издерганное, нервное, недовольное всем миром существо. Под любыми предлогами я стал задерживаться на работе. Появились приятели с такими же проблемами и диагнозом: постоянное душевное недомогание.

Профилактическое средство, которое мы применяли, было чисто народным и проверенным. После работы мы собирались в небольшом кафе, оттягивая встречу с женами. Через какое-то время из дороговатой кафешки переместились в пивной зал у станции метро. А тем временем обвинения росли как снежный ком, нотации удлинялись и часто заканчивались истерикой. Все это вело к полной потере чувств.