– Я могу увидеть сейчас мальчика?
– Да, конечно. Только вряд ли он Вам что-то скажет.
– Вы знаете знакомых матери?
– Есть соседка, но она уже старая. Пять лет назад это она вызвала милицию после того, как забеспокоилась насчёт долгого отсутствия матери Владислава. Дверь пришлось взломать, сами понимаете.
– Разве у неё не было родственников, я имею в виду у матери?
– Она сама воспитывалась в интернате, родители умерли, точнее, произошёл несчастный случай, они погибли в авиакатастрофе ещё в советские времена, тогда это, правда, было редкостью, и тем не менее, это так. Есть брат, но он давно проживает в другом городе, занимается бизнесом, – Заведующая подошла к окну, взяла лейку и начала поливать герань, – Не удивляйтесь, откуда у меня такие подробные сведения, мы стараемся узнать больше о родных и близких наших воспитанников.
– Скажите, а за этими детьми приезжают родители?
– Бывает. Что же касается Владика, это никогда не произойдёт.
– Почему? Ведь у него же есть дядя. Разве он не может принять своего племянника?
Заведующая пожала плечами:
– Я не знаю, какие у них были отношения, но, по-моему, не очень родственные, да он и не интересовался судьбой сестры.
– Мне необходим адрес соседки.
– Улица Королёва, дом пятнадцать. Это недалеко отсюда в переулке.
Мила записала адрес в своём блокноте.
…Мальчик был занят лепкой из пластилина, не обращая никакого внимания на элегантную блондинку, которая наблюдала за каждым его движением. Пластилин был мягким оранжевым. Мила наклонилась над юным скульптором, ей вдруг показалось, что она уже где-то видела эти большие голубые глаза, только сейчас они смотрели как-то вдумчиво, серьёзно. «Нельзя так рано взрослеть», – почему-то подумалось ей.
– Что ты лепишь? – спросила Мила.
– Снежного человека.
– Ты знаешь, кто такой снежный человек?
Мальчик закивал.
– И где же он живёт?
Детская рука показала в сторону окна.
– В зимнем саду? – удивилась Мила, приняв позицию игры.
Мальчик замотал головой.
– Если нет, тогда где?
– В лесу.
– Ты боишься снежного человека?
Владик закивал.
– Он большой и страшный?
Кивок повторился.
– А к тебе сюда приходил такой большой большой дядя?
– Приходил.
– Он тебе что-то приносил?
– Да.
– Что?
– Конфеты разные, сладости.
– Ты любишь сладкое?
– Люблю.
– А что ещё ты любишь?
– Маму.
Мила встряхнула головой, провела ладонью по лбу, из оранжевой массы получалось туловище с мохнатыми руками. Дети склонны фантазировать даже то, что они никогда не видели. Владик вдруг оторвал голову существу, смял его, вновь получилась бесформенная масса.
– Почему ты это сделал?
– Он страшный и злой.
– Ты не любишь страшных и злых?
– Нет.
– Тебе бы хотелось снова увидеть того дядю?
Владик покачал головой.
– Значит, он тоже страшный и злой?
Мальчик кивнул.
Она совсем не заметила, как сзади к ним подошла воспитательница.
– Психолог говорит, что у Владика детский аутизм.
– Что это такое?
– Когда ребёнок как бы погружен в самого себя, словно он отгородил себя от внешнего мира, так ему легче приспособиться к нему.
– Это психическое заболевание?
– Не совсем, просто состояние психики, но если не уделять внимание, то может перерасти в депрессию. Вы знаете, таких людей много.
– Скажите, – Мила отошла в сторону, мельком посмотрела на занятого своим делом ребёнка, – если я правильно поняла, аутизм возникает в связи с каким-то пережитым в прошлом глубоким потрясением.
– Это так, но грудные дети ничего не запоминают, фиксированное запоминание начинает развиваться ближе к году.
