– Знаю. Ты хочешь сказать, что в интересах следствия ничего не расскажешь мне?
– Именно. Не имею права.
Ирина поморщилась.
– Снова ты за свои права. Это ты на службе говори подозреваемым, а со мной общайся по-другому. Или мы с тобой больше не подруги?
– О правах я говорю подследственным, именно об их правах, а не о своих.
– Ладно, не надо. Я больше чем уверена, ты найдёшь злодеев, и дело закроется.
– Не всё так просто, как ты хочешь.
– Это почему же?
– В нашей стране больше половины серьёзных дел не раскрывается. Я говорю о серьёзных делах, связанных с крупными денежными махинациями, а не о простых убийствах на бытовой почве.
– Дело Борисова связано с денежными махинациями?
– Предположительно да, хотя точно ещё неизвестно. Могу сказать, сейчас ведётся аудиторская проверка оружейного завода.
– Что такое «аудиторская проверка»?
Мила улыбнулась, посмотрев на простодушный взгляд своей давней подруги, это немного успокоило её, она поняла, что лишние подозрения ни к чему.
– Ну это, когда проверяется наличие денег, пути их расходования, правильность уплаты налогов. Если грубо сказать, то проверяется честность управления предприятием. Тебе не кажется, что для актрисы ты очень заинтересована делом Борисова?
– Вживаюсь в образ, – оправдалась Иринка, – Мне же предстоит играть изощрённую преступницу. Какие дела ты считаешь серьёзными?
– Например, убийство депутата Госдумы Галины Старовойтовой, убийство губернатора Магаданской области Цветкова и т. д.
– Это ты крупно взяла, – Ирина выпила залпом стакан минеральной воды, – Сейчас я куплю себе мороженного и отвезу тебя в одно место, где мы, наконец, сможем поговорить.
Проехали три автобусных остановки, Мила дёрнула Ирку за рукав пальто:
