– Понятно.
– А ты женат или как? – поинтересовался Герасимов у Есенина, вновь разливая вино.
– А как же, – торжественно заявил Есенин. Дочка родилась недавно. Назвали Татьяной, значит в честь моей матери. Жена не так давно уехала в Орел к своим родителям, там с ребенком легче ей будет.
У меня жена красавица. Может, слышал о ней, зовут Зинаидой. Она работала секретарем в газете «Дело народа». Я ее у поэта Алексея Ганина увел.
– Ну да, – удивился Герасимов.
– Именно так, – засмеялся Сергей.
– Нет, я ее не знаю, – признался Герасимов. Поздравляю. С красивой женщиной всегда приятно жить.
Есенин выпил стакан вина, с удовольствием закусил сыром и с любопытством спросил:
– Слушай Михаил у меня вот уже третья книга выйдет скоро, а у тебя сколько?
Герасимов внимательно взглянул на Есенина, и не очень поверил ему.
– Неужели третья?
– Да третья.
– Но ты, же моложе меня кажется на шесть лет.
– Я вас всех моложе, – рассмеялся Есенин, обнажая ровные маленькие зубы.
– Нет, я только вторую готовлю, – честно признался Герасимов.
– Ну, вот слушай, – говорил Есенин, продолжая хитровато посмеиваться. Городецкий старше меня на десять лет, Клюев старше тоже на десять, Орешин старше на восемь лет, Кириллов старше на пять, и Ширяевец старше…
– А кто младше? – перебил Есенина Герасимов.
– Младше…, – задумался Есенин. Ну, например Василий Казин, Так сказать юный начинающий комсомольский поэт. Да вот еще и Мариенгоф. Он оказывается младше меня на два года, а я думал, что старше.
– А у него, сколько книжек вышло? – не без любопытства поинтересовался Михаил.
– Только одна. Но желает открыть издательство, или журнал. У него есть радетели…
– И кто это?
– Сам Бухарин.
– Ух, ты, – крякнул Герасимов. Но мы тоже не лыком шиты. У нас тоже есть радетель, сам Луначарский, который и создал Пролеткульт. Кстати моя вторая книга выйдет там. И ты приходи, издадим и твою книжку.
– Как – нибудь наведаюсь, – свесив голову на грудь, глухо изрек Есенин. Хмель ударила ему в голову, и состояние полного блаженного покоя, овладело его телом.
– Хочешь, ложись на кровать, отдохни, – предложил Герасимов.
Но Есенин вдруг вскочил как ужаленный и воскликнул:
– Черт возьми, ведь у меня же свидание.
– Да ну, – воскликнул также громко Михаил. – И кто она?
– Кажется студентка. Во всяком случае, говорила, что учиться в институте. Вот только забыл в каком.
– А как же Зинаида?
Есенин немного смутился и не совсем уверенно проговорил:
– Ну, я ведь так чтобы немного развеяться. Сам понимаешь. Да и ты, наверное, не без греха.
– Есть такое дело.
Герасимов налил себе остатки вина и хрипло напутствовал:
Ну, тем не менее поспешай дорогой товарищ Есенин.
– Да, да, – согласился Сергей и быстро выпорхнул за дверь.
Спустя два месяца Есенин и Клычков решили зайти на Пресню в мастерскую скульптора Сергея Тимофеевича Коненкова. Захотелось молодым поэтам посмотреть, как создается монумент, посвященный памяти погибших героев.
А еще и стихи свои продемонстрировать перед большим мастером.
Поэты в шутку именовали скульптора неизменно «дедушкой».
Коненков родился в 1874 году и дедушкой, однако себя не считал.
Был он высокий, широкоплечий, похожий на очень крепкое дерево, то ли на сосну, то ли на дуб.
Каждый раз мягко и немного наигранно отнекивался он от нового своего прозвища.
Встретил Коненков поэтов восторженно, вскинув очень длинные крепкие руки высоко верх, громко вскрикнул:
