Там всё было проще. Грязь это грязь, кровь это кровь, Родина там, где остались вы. Те, кто рядом друзья. И не надо ничего говорить, там, вообще, мало говорят, нет необходимости. Чем меньше говоришь, тем больше видишь, слышишь и понимаешь. Умение понять ценится более всего, a … «Но… кому это интересно, здесь, сейчас? Разговоры, бесконечные разговоры, пустые и ненужные». Отовсюду, с утра до вечера, как гудящий улей.
Город. На ночном балконе. Смотрю на звёзды, слушаю непонятное и… не слышу, по привычке, прячу огонёк сигареты в кулак.
Вопросы, вопросы, множество их течёт из мира ко мне, но ещё больше из меня в мир. А ответы на них, странно, но не ищу. Неинтересны.
«Ты ж сам по себе, да и не должно это быть плохо, потому как ни к кому не лезешь со своим и не мешаешь. Ненормальность, аномалия, со стороны; может быть, хотя, так ли уж нормальны считающие себя таковыми, и насколько можно считать ненормальными тех, на кого повешен сей ярлык.
У каждого своя система измерений, так что спорный вопрос. Общепринято! Мораль! Правила! Чьи они и для кого, если рождённый свободно выбирать человек, сам, в каждой конкретной ситуации определяет, что ему быть и как делать.
Сами того не замечая, вы считаете человека интересным и умным, если он с вами согласен. Только тогда он для вас такой. Кого-то можете посчитать хорошим, если он так же беден. Потому что и вы бедные, а единственная причина этого то, что вы хорошие. То же с богатством и положением.»
Однажды, четыре года назад, как раз накануне беседовал с батюшкой. Он сам подошёл и заговорил. Точно его страшных слов не помню, но смысл глубоко засел в голове: «… убийца, вольный или невольный, и сам знает, что убивать нехорошо, но в момент принятия решения необходимость перевешывает это знание… назовись, говори и делай что угодно, только сохрани жизнь, душу и сердце, никакие идеи и веры не могут сравниться по значимости с тем, что сохранишь дарованное свыше – жизнь…»
Звёзды не такие яркие, как в море и там. Ещё один. Светлячок на чёрном куполе. Проплыл и растаял. Военный, не наш. Мирные висят на месте, не отличить от настоящих, а наши по параллелям летают. Холодный камень упёрся в ногу. Еле допёр с кладбища. Может расхреначить его и выбросить? Надо бы у кого-нибудь узнать, можно ли. Нет, наверное, нехорошо будет, тем более, что на нём моё имя.
