Тоня лишь хмыкнула — это мы еще посмотрим, кто кого! — и снова надавила на звонок. Григорий присоединился к ее попыткам разбудить хозяйку отеля или хотя бы какого-нибудь администратора.
— Неужто она так спит, что не слышит? — негодовала Тоня.
— Черт знает что такое, — поддержал ее возмущение Григорий.
Тоня все звонила, а Григорий, видимо, отчаявшись, отошел к окну.
— Я так орала, пока сюда бежала, что должна была всех перебудить, — задумчиво и почему-то шепотом говорила она.
— А никто на ваш зов не проснулся, — протянул от окна Григорий.
— А если б вы и правда маньяком оказались? — в ужасе выдохнула Тоня.
— Считайте, что вам повезло. Я вообще весьма приличный человек, так что на насилие не рассчитываете. — В его голосе слышался сарказм, и Тоня уже собиралась сказать в ответ какую-нибудь резкость, когда Григорий удивленно воскликнул: — Обалдеть!
— Что? — вздрогнула Тоня.
— Смотрите. — Он уставился в окно.
Тоня забыла, что еще пять минут назад вырывалась с боем из рук этого «маньяка», и тоже подошла к окну.
А там творилось что-то невероятное. Буран мел такой, что ничего не было видно. Однако время от времени порывы ветра будто отгоняли в сторону снежную завесу, и тогда вдалеке проглядывал огонек. Этот огонек мигал, подпрыгивал и… выхватывал из темноты фигуру.
— Это ж Ирина Петровна! — ахнула Тоня. — Чего это она делает?
— Судя по всему, гуляет, — тоже удивленно протянул Григорий.
Хозяйка отеля и правда словно прогуливалась. В руке она держала старинный, видимо, еще керосиновый фонарь. Свет от него падал на ее потрепанное голубое пальто, выхватывал круглые щеки, которые даже в темноте казались румяными.
— Надо ее позвать, — неуверенно предложила Тоня. — Заметет же снегом…
— До сих пор не замело же.
— Я что-то ничего не понимаю. — У Тони закружилась голова.
— Может, она лунатик, — предположил Григорий. — Вот и гуляет.
— Тогда тем более нужно позвать.
— Думаю, она справится без нас, — возразил Григорий.
— С чего вы взяли?
Перепуганная Тоня заглянула ему в глаза. Григорий пожал плечами, и они оба снова уставились в окно, за которым хозяйка отеля, все такая же румяная и улыбчивая, продолжала расхаживать по берегу озера. А над озером сгущались белые тени, и вот Тоне уже мерещились сани с тройкой белоснежных коней, и слышался звон бубенцов. И вот обрюзгшая седая Ирина Петровна уже и не старушка вовсе, а юная девушка с толстой золотистой косой, в новом ярко-синем пальто с причудливыми белоснежными узорами. Она садится в ледяные сани…
Тоне стало жутко, и она отступила от окна. Григорий последовал ее примеру, будто тоже почувствовав страх.
— Пойдемте. — Он взял Тоню под локоть.
Она не стала спрашивать куда, а безмолвно последовала за этим незнакомым Григорием, который теперь для нее воплощал единственный оплот нормальности. Тоня даже не пыталась объяснить себе, что она видела такое за окном. Может, у нее галлюцинации? Может, вино было отравленное? А может, она просто видит сон? Да, наверное, так и есть. «Вот сейчас проснусь, и все будет как и должно быть», — утешала себя Тоня.
В себя она пришла, когда снова оказалась в мансарде. Тоня села на край кровати и посмотрела на Григория.
— Скажите, вы тоже ведь видели это?
— Видел, — кивнул Григорий, — только черт его знает, что я видел.
Он стоял, скрестив руки на груди и нахмурив брови.
— И правда — чертовщина, — согласилась Тоня.
— Знаете что? — посмотрел на нее Григорий серьезно. — Давайте-ка спать!
