– Я думаю, вы мне сами об этом расскажете. Разве не ради этого вы заговорили со мной?
– Расскажу, если хотите.
– Я вас слушаю.
– Сидел я, в принципе, недолго, всего семь месяцев. Но этого оказалось достаточно, чтобы развернуть мое существование на сто восемьдесят градусов.
– Я представляю.
– Нет, не представляете. Вы сидели?
– Не приходилось.
– Тогда вы не можете себе представить.
– Вы правы, не представляю. Продолжайте.
– Моя жизнь никогда не была выдающейся. Я родился в спальном городке Реннинге в юго-западном пригороде Стокгольма. Знаете, где это?
– Да, бывал пару раз.
– Значит, сами видели, что ничего примечательного там нет.
– Я бывал только проездом.
– Да не скромничайте вы! Так и скажите, что это дыра.
– Я правда недостаточно хорошо знаю этот город, не могу ничего утверждать.
– Передайте вашим родителям, что они хорошо вас воспитали.
– Спасибо, передам.
– Откуда вы родом? Из Франции, да?
– Да.
– Я сразу заметил ваш акцент.
– Его трудно не заметить. Но вы, кажется, рассказывали о себе, – напомнил я.
– Да, да. Так вот, я родился и вырос в дыре Реннинге. Затем поступил в университет в Уппсале, мечтал стать инженером. Но надолго меня не хватило. Учеба – это не мое. Я ее бросил, немного поездил по миру, пока не закончились последние сбережения, затем обосновался в Стокгольме и устроился работать охранником в торговом центре. Зарплата была далеко не заоблачная, но на жизнь хватало. Мне было двадцать с небольшим, я был стройным красавчиком с густой шевелюрой, – Оскар с ностальгией провел ладонью по вспотевшей лысине. – Снимал небольшую комнату на северной окраине столицы и жил в свое удовольствие. Не отягощал себя серьезными отношениями, у меня было много связей. У вас когда-нибудь был секс втроем?
– Нет, – слегка опешил я от неожиданного вопроса.
– Зря. Обязательно попробуйте, это настоящий космос!
Оскар замолчал и закрыл глаза, очевидно, вспоминая и заново переживая моменты былой славы. Вернувшись к реальности, он посмотрел на свой пустой стакан и снова заказал виски нам обоим. Я еще не успел допить предыдущий, и он настоял на том, чтобы я приговорил напиток залпом. Голова закружилась, и я невольно представил себе рыжего молодого Оскара, ласкающего четыре упругих соска. Он сделал большой глоток и продолжал:
– Так прошел год, другой, третий. Да, в общем-то, так прошла вся моя жизнь. Я менял работу, менял квартиры, менял подружек. Тусил с друзьями, любил вкусно поесть и хорошо выпить.
– Похоже, ваша любовь ко второму не угасла.
– Обижаете, Поль! Нет, сегодня не считается. Я не прикасался к алкоголю уже очень давно.
– В тюрьме нельзя?
– Если очень захотеть, в тюрьме, как и везде, можно все что угодно. Ну так вот, на чем я остановился?
– На выпивке.
– Да, кстати, раз мы об этом, предлагаю тост! – Его речь становилась медленнее, а жесты – хаотичнее. Я хотел было предложить перейти на газировку, но язык меня плохо слушался, поэтому я молча вслед за ним поднял стакан.
– За нашу встречу! – выкрикнул Оскар, а затем тихо добавил: – Я уверен, что она не случайна. Вот увидите. Чтобы разглядеть пазл, нужно отойти подальше, а на это требуется время.
– Времени впереди у меня, как выяснилось, предостаточно.
– Далеко не каждый может этим похвастаться.
– Вы правы.
Мы задумались каждый о своем. За окном совсем стемнело, и в баре прибавилось посетителей, скрывающихся от ночной прохлады. Девушки за соседним столиком по-прежнему громко разговаривали. Мне показалось, что их стало больше – либо к ним присоединились еще подруги, либо я слишком много выпил, и у меня двоилось в глазах. Влюбленная пара исчезла, а на их месте теперь сидели супруги средних лет, уткнувшись каждый в свой телефон. Мужчины с ноутбуками тоже отправились по домам, оставив после себя стаканы с недопитым «Гиннессом».
