8.3.1: Гонгора перестал осматриваться и оглядываться. Размашисто поведя плечом и откинувшись, насколько позволяла тяжесть за спиной, он отскочил, пригнулся, резко выдохнул, сильно ударил и промахнулся. Позади снова затрещали кусты, там загомонили, надрываясь, в несколько глоток и нехорошим голосом заурчал, как скребущие траки порванной на камнях гусеницы бульдозера, осатаневший Лис. В правое плечо очень сильно ударили, едва не сбив с ног, и тут же прожгла резкая боль, перекрыв волну омерзения и животного страха. Гонгора подхватил нож свободной левой рукой, загородился плечом и не раздумывая погрузил в шею, покрытую мелким ворсом. Под локтем брызнуло, и тяжесть с руки исчезла. Дыхания не хватало. Гонгора прижал руку с зажатым ножом к плечу, развернулся, встретился глазами, сразу же полоснул и подумал, что это кaк раз ничего еще не значит: левой он владел не хуже правой. В детстве он даже пробовал ею рисовать и зубы чистил тоже ею, это такое свойство организма, объяснял он всем интересующимся. Он всегда недолюбливал свойства озерных раков. Штиис опять кричал.
8.3.2: Гонгора держал нож у самого бедра, никому не показывая. Пусть это будет сюрпризом. Что у меня есть, думал он, двигаясь боком мелкими шажками. Он уже понял, что им отсюда не уйти. И не только им. Выход отсюда был просто не предусмотрен. Он заслонял голову свободной рукой, так, словно собираясь гасить наседавшую тварь кулаком другой руки с ходу, цепляя снизу. Он хорошо видел сейчас, видел их всех и, далеко выбросив руку, еще в воздухе встретил одну из них. Он вспомнил. Он сейчас вспомнил, вибрам подсказал. Не весь курс, но самое простое, три самых главных движения. Они повторялись, как часовой механизм, и как часовой механизм отрабатывали то немногое, на что еще оставались силы. Два инструмента сделали бы это быстрее, но принцип был один. Три связки, три дистанции. Три шага. Он уже видел выход за пределы рядов колючей проволоки. И он знал, что свобода всегда давалась самой дорогой ценой. Упражнения рекомендовались, как разогрев перед тренировкой с палками вместо ножей. В поле зрения на миг показалось и исчезло лицо напарника. Искаженное деревянное лицо снова ушло в траву и больше не появлялось. Что делалось за спиной, Гонгора не видел. Часовой механизм в самом деле работал. Рука с зажатым ножом удерживала весь угол атаки. Псы отскакивали, но неохотно.
8.3.3: Штиис снова был на ногах. Он стоял, широко расставив ноги и размахивал топором вокруг себя и мимо себя, работал от спины, опуская, подсекая и собирая несколько тварей вместе. Гонгора, кажется, начинал понимать, чем объяснялся напор зверей. Он диктовался опытом. Они никак не могли поверить, что что-то могло пойти не так, что их шуршание и кокетливое беганье на цыпочках могли не работать. Попавшим в их капкан они не давали думать, и это решало всё. Единственным не предусмотренным осложнением был Улисс. И пара его стальных ошейников. Измазанный в болоте рюкзак прямо по курсу продолжал усеивать траву зернами риса, мыльно-пенным аксессуаром, на глаза попался фонарик. Фонарик одиноко лежал, обреченно глядя прямо вверх, в его слабом облачке света плясала пыль. Рядом в траву ушел тугой тюбик ярко-бело-лимонного цвета. Рюкзак за спиной все время мешал, он раскачивался и бил в поясницу, Гонгора прыгнул, выправил равновесие, подхватил с земли влажный тюбик и принялся отвинчивать. Пробка отнимала все внимание.
