Мы долго думали, как угомонить физрука, который решил, кажется, подготовить нас к Олимпийским играм. Кто-то из девочек предложил смутить его. Что тут началось. Откровенные декольте, облегающие майки без бюстгальтера (очень удобно на сдаче нормативов, например, на прыжках в длину), супер короткие шортики (это прямо создано для каната). Спартак краснел, пыхтел и злился. И еще больше добавлял нам физической активности. Это было интересное противостояние.
Я переоделась в форму и взглянула на сидящую Машку. Та, по-прежнему, была в юбке и блузке.
- Маш, а ты чего?
- У меня освобождение сегодня. – Машка покраснела, как мак. Я с сочувствием посмотрела на нее.
Вообще, каждой девушке разрешалось брать освобождение раз в месяц. И появилась эта традиция тоже благодаря нам.
Однажды Таське было жутко лень бегать на физре, и она решила схитрить. Вышла из раздевалки, не переодевшись, чем тут же вызвала внимание физрука.
- Калинина, почему не в форме? – сурово спросил он, на что она пожала плечами.
- Не могу, живот болит. У меня сегодня первый менструальный день. – И так прямо и нагло посмотрела ему в глаза, заставив того поперхнуться от «важной» новости. Мы с девчонками не выдержали и засмеялись. Слишком рано. Физрук понял, что его опять обвели вокруг пальца, но ничего с этим сделать не мог. Как мы наивно думали.
Но на линейке, когда построился весь наш класс (Таська в это время победно развалилась на лавке), кто-то из парней выкрикнул:
- А чего Калинина уселась?
- Девушки, вам разрешается пропускать одно занятие физкультуры в месяц, - ответил физрук, осторожно подбирая слова.
- Чего?! Почему им можно, а нам нет? – громко возмутился Птаха, отчего мальчишки прыснули.
- Дурак, у них месячные, - ляпнул кто-то в толпе, и дальше был уже понейший хаос.
Парни гоготали как неандертальцы, девушки возмущались. Физрук пытался всех успокоить. На Таську было жалко глядеть. Минуту красная, минуту бледная, бедолага, она словно сидела на костре. Все внимание было обращено к ней.
Спартака к концу года люто ненавидели.
Выпадало редко, но все же бывало, что кто-то из девчонок сидит с унылым видом на лавке, выслушивая скабрезные шуточки парней. Я в такие дни все равно выползала в строй, хоть и была готова свалиться в обморок от боли. Но не могла себе позволить стать объектом таких мерзких шуток. Бегала я, конечно, так себе, все мячи пропускала, получала от Спартака полный разнос. Но лучше так, чем терпеть взгляды всего класса, пока сидишь на лавке позора. Ужасно, но даже в нашей школе к таким естественным вещам прививают неоднозначное отношение. Заставляют стыдиться.
Видимо у Машки совсем все плохо, если она решилась на такое.
Прозвучал свисток, послышался недовольный голос Спартака.
- Девушки, хватит задерживаться. Что вы там так долго рассиживаетесь?
Мы нехотя выползли на построение. Мальчишки уже стояли по росту, я заметила, что первым теперь стоял Крестовский, по праву самого высокого. Я встала в середину между девчонок, поглядывая, как Машка бредет в сторону лавки. Послышались первые шепотки. Ну, Спартак, засранец редкостный.
Он лишь мельком взглянул на Машку и просвистел в свисток, призывая к порядку.
- Особо болтливые пробегут десять дополнительных кругов, - «обрадовал» физрук, начиная свою авторскую программу по подготовке к Олимпийским.
Мне так хотелось понравится Никите, но теперь об этом и мечтать не стоило. Меня раздирала злость. Запыхавшись, покраснев, я с ужасом поняла, что на моей спине скоро будет заметно пятно от пота. Но Спартак и не думал останавливать нас. Это был полнейший провал, и сейчас я даже почти готова поменяться местами с Машкой, лишь бы не бегать с потекшей тушью по бесконечно огромному залу.
