Двое суток в Нарве - страница 16

Полотенце ждало на вешалке. Я вышла вытирая волосы на ходу и направилась к своей сумке, доставая из нее нижнее белье и упаковку таблеток. Пусть я не собиралась искать приключений. Что сейчас, что пока нахожусь в Питере, но привычка брать с собой минимум один блистер вьелась в привычку.

Трусики скользнули на бёдра, охватывая лобок, где кожа была ещё тёплой и чуть влажной. Достав одну из капсул я задумчиво посмотрела на нее. Маленькая белая капля на ладони казалась слишком лёгкой для такого важного решения. Закатила её за язык, запила глотком воды и на миг прикрыла глаза.

Я сделала правильно. Но сердце всё равно дрожит – с этой мыслью двинулась на кухню.

На кухне пахло свежим кофе, тёплым хлебом и… им. Тем особым запахом, что оставался на коже после долгой ночи – смесь пота, кожи и чего-то глубже, роднее.

Нэсс стоял у плиты – в одних тёмных боксёрах и белой рубашке, едва натянутой на плечах. Волосы растрёпаны, как после ветра. Щетина грубо оттеняла резкие линии скул. Он выглядел так, как выглядят мужчины в доме, где их принимают за своих – без масок, без чужого взгляда.

Я села за стол, чувствуя, как прохлада стула касается обнажённых бёдер: на мне было только нижнее белье. Во-первых, тело всё ещё не до конца высохло после душа. Волосы растрёпаны, с каплями воды на концах. А во-вторых, я никогда не стеснялась своего тела, чтобы прятать его тканью. Особенно после всего что было, и того, что произошло меньше часа назад.

Обхватив ладонями горячую кружку, поднесла ее к лицу, вдыхая аромат. Он обернулся через плечо и подмигнул:

– Свежее топливо для солнечной богини, – сказал он, поднимая свою чашку в приветствии.

Я улыбнулась лениво:

– Я думала, сегодня я скорее богиня разрушения. Медленно сделала глоток, позволяя кофе растечься по языку тёплой горечью.

Его взгляд скользнул по мне – от кончиков волос до обнажённых бёдер. Он не торопился. Смотрел, будто запоминал всё заново. И я знала: в его памяти всё ещё свежи мои стоны, дрожь, сжатие лона вокруг него.

Он сел напротив, поставил передо мной тарелку с ломтиками багета и мягким сыром. Наши колени почти касались друг друга под маленьким столом.

– Для разрушения ты слишком красивая, – проговорил он тихо, не сводя с меня глаз.

Его голос был хриплым, слегка охрипшим от недавней страсти.

Я опустила взгляд на свои пальцы, на багет, но улыбка всё равно выдала меня.

Мы ели молча. Откусывали хлеб, мазали сыр. Глотали кофе.

Но каждая пауза, каждый взгляд через стол был наполнен словами, которые мы пока не решались сказать вслух.

Наконец он нарушил молчание:

– Сегодня без планов? – спросил он, откинувшись на спинку стула. Его голые бедра натянули ткань боксёров, и я поймала себя на том, что смотрю чуть дольше, чем прилично.

Я пожала плечами, сделав вид, что ничего не заметила:

– Отец будет в Петербурге только завтра. Сегодня день целиком наш.

Он медленно, с удовольствием допил кофе. Поставил кружку обратно на стол с тихим звоном.

– Значит, сегодня ты моя, – сказал он с ленивой, но опасной полуулыбкой.

Моё сердце отозвалось лёгким толчком. Но я лишь усмехнулась, поддерживая его игру:

– На один день? – Как щедро с твоей стороны.

Он приподнял бровь:

– А если захочу большего?– Его голос стал ниже, каплей меда растекаясь по коже.

Я не ответила словами. Только медленно протянула руку и кончиком пальца обвела край его кружки. Намёк был очевиден.