Двое суток в Нарве - страница 17

Я не обещаю ничего. Но я остаюсь.

Мы сидели так ещё несколько минут. Молча. Пили кофе. Слушали скрип старого стула, когда я меняла позу, или тонкое дыхание ветра в приоткрытом окне.

Я смотрела на него: растрёпанного, тёплого, своего.

И думала: Вот так должно выглядеть утро. Без стен между нами.

Он вдруг встал, потянувшись всем телом, мышцы на животе чуть напряглись под футболкой. Я невольно сглотнула, а он это заметил и усмехнулся:

– Тогда я в душ. А ты иди наряжайся, моя принцесса. Раз уж хочешь быть неотразимой.

Я фыркнула, но не возразила. Провела пальцами по своему влажному бедру и поднялась, ощущая, как его взгляд скользит за мной.

Трусики чуть натянулись на бёдрах, платья на мне ещё не было – и я знала: он смотрит. И ему нравится всё, что он видит.

В дверях я оглянулась:

– У тебя есть ровно пятнадцать минут, чтобы выйти свежим, чистым и приличным. Или я уйду одна.

Он рассмеялся низким, тёплым смехом:

– Даже если так – я всё равно найду тебя. Всегда.

И пока я шла переодеваться, а он включал воду в ванной, я поймала себя на странной мысли:

Наверное, нет ничего страшного в том, что он может быть рядом дольше, чем один день.

Я открыла чемодан и задумалась над своими вещами. Вечернее платье слишком формальное, другое – слишком вычурное. Пальцы остановились на лёгком голубом сарафане. Он был воздушным, словно создан для прогулок.

Я надела его через голову. Ткань мягко легла на тело. Сарафан слегка обрисовывал грудь и легко струился по бёдрам, заканчиваясь чуть выше колен. В зеркале я увидела, как после душа кожа всё ещё свежа, с лёгким румянцем на щеках и шее. Губы были чуть припухшими.

«Может, добавить акцент?» – подумала я. Взяв щёточку, провела по ресницам. На губы нанесла блеск. Без тонны косметики – лишь тонкие штрихи. Этого оказалось достаточно: глаза засияли, улыбка стала мягче.

В дверях появился Нэсс. Его волосы были влажными после душа, он был одет в чистые джинсы и белую льняную рубашку, на этот раз расстегнутую на пару пуговиц. Он остановился на пороге, молча глядя на меня.

– Одобряешь? – спросила я, расправляя подол.

Он не сразу ответил. Подошёл ближе, провёл пальцем по моему открытому плечу, посмотрел вниз, на подол, который играл на ветру.

– Одобряю… и хочу запретить другим это видеть, – пробормотал он с лёгкой хрипотцой.

Я рассмеялась и подтолкнула его к двери:

– Тогда идём, пока ты не передумал.

После сборов мы вышли на улицу. Нэсс взял складной зонт, хотя небо было ясным. Я шла рядом, чувствуя, как сарафан ласкает кожу при каждом шаге.

Мы бродили по улочкам Нарвы, разговаривали обо всём и ни о чём, заглядывали в маленькие магазины, останавливались у витрин. Время здесь текло иначе: без спешки, без необходимости что-то доказывать.

Я заметила, как взгляд Нэсса задерживается на старых зданиях, облупленных вывесках и лицах прохожих. Он впитывал атмосферу города, как будто боялся что-то упустить.

– Тебе нравятся такие города? – спросила я, догадываясь о его мыслях.

Он улыбнулся:

– Да, но не совсем такие. Спокойные, старые – нравятся. С историей, которая чувствуется в каждом камне, – тоже. Мне нравится, когда время словно замедляется, но при этом чувствуется жизнь. Нарва немного другая. Она… как бы мертвая. При развале СССР тут было 80–100 тысяч человек, 10 лет назад – 60 тысяч. Сейчас, наверное, и сорока нет. Это ощущается. Нарва стала городом, который никому не нужен.