Здоровые ребята что-то всё-таки втолковали нерусскому дядьке, он обречено поплёлся в док, вернулся с длинной доской, бросил её краем на борт корабля. По ней сразу застучали тяжёлые ботинки, кораблик затрясло, Женя вжалась в мою спину, я отцепил её руки, развернулся и крепко обнял, держа одну руку возле лица — рот, если что, закрыть. По палубе долго ходили, грохали дверями, что-то падало, девушка вздрагивала от каждого звука, крепче вцеплялась в мою руку острыми пальцами. Наконец загрохотал люк, в трюм стали спрыгивать тяжёлые тела, сердце у меня колотилось как у зайца, я даже не знаю, что буду делать, если кто-то сейчас откинет ткань и сцапает Женьку. Как драться в закутке два на полтора метра, я не представляю, с моими руками я даже одного удара не сделаю, чтоб не треснуться сам. Дыхание выровнять мне почти удалось, чего нельзя сказать о Жене — она сопела как паровоз, её трясло так, что мне казалось, весь корабль дрожать должен. Вооруженные типы пинали горы барахла в дальней от нас части трюма, там шумно, я решился и прошептал ей в самое ухо:
— Дыши как я, — и засопел ей в шею, чтобы она слышала ритм, сначала быстро, почти как она, потом медленнее, ещё медленнее. Она быстро подстроилась, даже немного расслабилась и перестала дрожать. Я считал про себя на каждый вдох-выдох до четырёх, потом до пяти, за тонкой занавесочкой гупали и орали типы со стволами, которые очень хотят моей смерти... а я сидел на полу в каком-то одуряющем трансе, прижимая к себе красивую испуганную девушку и испытывал странный мазохистский кайф. Её сердце колотило мне в середину груди, волосы пахли травой и пряностями, тонкие пальцы впивались до боли в мою руку, она чуть слышно дышала в такт со мной...
Грохот шагов приблизился, что-то лёгкое ударилось в натянутую ткань перегородки и упало на пол с той стороны, в полуметре от меня ругались и ворошили старые сети. Сердце грохало так, что я удивлялся, как Женьку не подбрасывает на каждом ударе.
Господи, только бы они не заглянули за перегородку, только бы никто не опёрся на неё, только бы никто не услышал, как мы дышим...
Ушли они минут через десять, а может через пару часов, я совершенно потерялся. Успел заметить только, что ноги затекли и горло пересохло. Женька сползла с моих коленей, потёрла шею, прошептала:
— Всё, да?
— Вроде всё, — я пожал плечами, сжал её руку, — ты молодец.
— Это ты молодец, — она слабо улыбнулась, повела плечами, разминая спину, — что теперь?
— Отдыхаем, — выдохнул я. — Там посмотрим.
***
Глава 7. Работа за границей
Проснулся непонятно от чего — тихо, темно, вроде всё в порядке... Рядом со мной негромко сопела Женька, действительно простудилась, ещё бы — на полу спать. Конечно, я притащил вчера из горы матрасов один более-менее чистый, но укрываться всё равно нечем. Девушка во сне подползла ко мне, замёрзла наверное, да тут и ползать особенно не надо, слишком тесно. Я сел, пытаясь размять затёкшие плечи и спину, стал рассматривать спящую Женьку — свернулась в клубок как котёнок, волосы растрепались, губы аж посинели от холода. Лето ни лето, а ночью на море дубарь. А мне и снять с себя нечего, хоть чем-нибудь бы укрыть её.
Тут кораблик закачался, я замер, услышал чьи-то шаги, потом ещё несколько человек поднялись на борт, стали громко разговаривать. Женя вздохнула, с улыбкой потянулась и прищурила глаза, потёрла их ладонями, села. Я приложил палец к губам:
