– Приветствую тебя, Дуглас-Смертоносный Клинок, – поднялся на встречу вновь прибывшим тот же воин, что приходил утром в палатку. Льялл-Волчий Оскал, припомнил Дуглас, как его звали. Раскрашенный пуще прежнего, он являл собой странное зрелище: сын дикой природы, он казался таким же чуждым стенам древнего Блэкнесса, как сын пастуха – королевскому замку.
– Приветствую тебя, Льялл-Волчий Оскал, – отозвался ответным приветствием Логан. И кивнул. – Моя леди желает присутствовать при обряде, как и Маккензи...
– … Начальник дворцовой стражи, я знаю, – подхватил главный Маккаллен. И спросил: – Ты опасаешься, мы причиним тебе вред?
Логан знал, тот пытается подловить его, вывести из себя, и внутренне был готов.
Улыбнулся:
– Мои люди не знают тебя так, как я. Они опасаются, сам понимаешь. – Он быстрым взглядом скользнул по сине-черным узорам на груди собеседника.
И тот молча кивнул, признавая его правоту – диким Маккалленам нравилось устрашать – комплимент был даже приятен.
– Прошу, занимайте места у нашего очага, – жестом радушного хозяина указал Льялл-Волчий Оскал на свободное место у костра.
Логан, недолго думая, скинул плед и кинул его на траву.
– Прошу вас, Бриана, – он взял ее за руку, помогая присесть.
Непривычная к диким привычкам обихода Маккалленов, девушка все-таки опустилась на плед. Логан видел, как неловко она себя чувствует, какой чуждой ощущает себя среди горцев, расписанных краской с головы и до пят... Ее монастырское воспитание, должно быть, требовало бежать, не иметь ничего общего с дикарями-язычниками, но она мужественно терпела.
Ради кого: ради мнимого мужа или мира с Маккалленами?
– Благодарю, Дуглас.
Он опустился на плед рядом с ней. Положил между ними палаш, словно провел невидимую черту, и, поглядев сначала на Льяла-Волчий Оскал, севшего в двух шагах от него, перевел взгляд на медный котел на треноге, установленный над костром. В нем, в этом медном котле, булькала ярко-красная жидкость...
– Мы готовы к обряду, – произнес Льялл-Волчий Оскал, позволив Логану вдоволь налюбоваться лопающимися пузырями на поверхности варева. – Что скажешь ты сам, готов ли испить Огненной Крови?
Бриана, не отводившая от котла взгляда испуганного зверька, вцепилась Логану в руку.
– Готов, – ответил он твердым тоном и только потом поглядел на нее. – Ты ведь знаешь, я уже делал это однажды... Со мной ничего не случится, – успокоил ее.
Но девушка разволновалась сильнее – он почти слышал, как стучит ее сердце. И страстно желал бы обнять и впервые поцеловать, да так чтобы голова закружилась… Тогда она бы забыла всякий испуг, и сердце стучало бы не от страха – от страсти и бешеного желания. А это, и каждый с ним согласится, получше ужаса в ее карих глазах...
– Не надо, – прошептала она одними губами.
А старый Маккаллен, кто-то сродни языческому шаману, уже зачерпывал из котла огненной жидкости и наливал ее в кубок, испещренный какими-то знаками. По всему, рунами дарков. Жидкость текла тугой, вязкой струей, так бежит мед из бидона в бидон, и казалась расплавленной, словно магма.
Логану прежде не доводилось участвовать в этом обряде – дарков отец не приветствовал, впрочем, как и Маккалленов – и теперь, разумом понимая, что напиток не навредит ему, все же внутренне подобрался.
Сердце вообще странная штука: сбоит в самые неожиданные моменты.
Вот как случилось с Брианой... да и теперь.
