Не страдая топографическим кретинизмом, я достаточно легко воспроизвела маршрут до зала, последние несколько метров ориентируясь уже не столько на память, сколько на запах. В животе предательски посасывало после изнуряющей тренировки, и потому ароматы свежего хлеба и, кажется, чего-то мясного будоражили мое воображение.
Войдя в зал, я увидела Рудольфа, сидящего не на троне, что стоял у дальней стены, а на стуле за относительно небольшим, всего метра три, столом, стоящим в центре зала. Угол стола по левую руку от отца был завален какими-то свитками и письмами, по большей части еще даже не вскрытыми, о чем свидетельствовали целые печати. Он, держа один из множества документов в левой руке, правой активно орудовал двузубой вилкой, отправляя в рот куски мяса и какие-то овощи. По правую руку от отца сидел магистр Фарраль, помешивающий кашу в своей тарелке. Вся оставшаяся часть стола была сервирована разнообразными блюдами, от вида которых у меня откровенно заурчал живот.
— О, Эвелин, доброе утро! — радушно поприветствовал меня отец и кивнул на стул по левую руку от себя.
— Ваше высочество. — Фарраль привстал со своего места и, склонив голову, снова сел, возвращая все внимание еде.
Вокруг сразу засуетились слуги, отодвигая стул, ставя передо мной тарелку, готовые подкладывать все, что я скажу. Не выбирая, я ткнула пальцем в два ближайших подноса, на одном из которых возлежали, иначе не сказать, на подушке из зелени маленькие запеченные птички, а на втором было что-то вроде холодных закусочных рулетов. Взяв из корзинки кусок ароматного хлеба, я, стараясь выглядеть максимально сдержанно и царственно, принялась уминать свою порцию.
Через какое-то время мельтешение прислуги отца стало раздражать, и я не была уверена, что тому виной было не очередное открытое им письмо. Прогнав всех из зала, он снова погрузился в чтение, отвлекаясь лишь на то, чтобы перекинуться парой ничего не значащих для меня фраз с магистром или подложить мне в тарелку «вот этого чудесного кролика».
— Итак, — промолвил король, откладывая письма в сторону, — новость о том, что у Светозарной появилась защитница веры, достаточно быстро распространяется. Я уже получил несколько осторожных писем из Амальского и Гаэтского герцогств с весьма расплывчатыми формулировками и эфемерными поздравлениями. Герцог Маривский и герцогиня Васконская прислали свои искренние поздравления мне и тебе, Эвелин, и сообщили, что были бы рады прибыть ко двору до... — отец замялся, скривившись, — до приезда лорда Аримана.
Я кивнула. Кто-то хотел посмотреть на меня до того, как драконья лапа сожмется на моем горле, какая прелесть.
— Герцог Оташский ожидаемо молчит, — Фарраль звякнул ложечкой по тарелке и фыркнул, — старая крыса, как всегда, в своем репертуаре.
Я, вспомнив, что именно это имя магистр Фарраль связывал с неудачей моего отца в присоединении и восстановлении контроля над королевством, нахмурилась.
— А до него точно добрались известия о случившемся вчера?
Отец кивнул, потом, вспомнив, что я могу просто не обладать познаниями в географии Андарии, аккуратно пояснил, что уж если вороны добрались туда и обратно от Амальского герцогства, то находящийся под боком у столицы Оташский точно в курсе.
Итак... столичный регион, Амальское, Гаэтское, Маривское, Васконское и Оташское герцогства. Шесть?
