Следующие два дня прошли особо ничем не примечательно. Разве что я стащила у Миры иголку и проткнула надувшиеся на пальцах мозоли, чтобы они присохли и зажили быстрее. На тренировках мне приходилось заматывать ладонь льняным бинтом — иначе бы я просто не смогла сжимать рукоятку тренировочного меча. Харакаш поморщился, конечно, но ничего не сказал.
Король передал мне несколько писем, в которых сообщалось, что герцоги с большим удовольствием приняли приглашение в столицу; даже герцог Оташский обещался прибыть через несколько дней, а вот из Фиральского герцогства было по-прежнему тихо. Конечно, надежды на то, что Стефан или Герберт в разгар военных действий на их территории вдруг прибудут ко двору, практически не было, но отправить хотя бы весточку.... Неужели и это сейчас для них настолько сложно?
Магистр Фарраль осмотрел Марию и сообщил, что немота девочки является «естественной реакцией на вещи, нанесшие непоправимый ущерб ее сознанию», проще говоря — имела психологический характер. Это одновременно и ужасало, и внушало надежду — страшно представить, какие трудности перенесла моя фрейлина, но последствия их можно было преодолеть.
Божество молчало. Это изрядно нервировало, а еще я никак не могла взять в толк, что же мне делать со своими «способностями», как их развивать, и что они вообще из себя представляют. Ничего экстраординарного в себе я по-прежнему не замечала, даже мозоли на руках быстрее не заживали, только все так же иногда чувствовала чужие эмоции, самые сильные. Причем, как выяснилось, для этого мне необязательно было бодрствовать — я моментально проснулась, когда от Марии, спящей в кровати за ширмой, пошли настоящие волны безысходной тоски и страха. Девочка смогла успокоиться только тогда, когда я разбудила ее, вырвав из глубокого и цепкого кошмара, и на остаток ночи положила рядом с собой в кровать. Честно говоря, я обычно с трудом переносила вынужденные разделения постели, сказывались детские воспоминания от понаехавших на какой-то семейный праздник далеких родственников, притащивших с собой детей. Мне тогда пришлось делить кровать с двумя двоюродными сестрами, моими ровесницами, но очень противными и высокомерными девчонками. Почему-то это не мешало мне потом ездить на различные фестивали, ночевать в одной палатке с еще двумя-тремя людьми, но вот кровать... по моему стойкому убеждению, в ней было место только выбранному мною мужчине.
Впрочем, Мария занимала смехотворно мало места, и я все же решила пожертвовать своим комфортом на одну ночь — девчушку мне было жаль.
В попытках «почувствовать силу» я даже вспомнила курс йоги, на который ходила почти два года. Дождавшись, пока Мира заберет девочку к себе (там она учила ее и еще одного ребенка писать и считать), я распласталась на обшитом деревом полу в позе Бхуджанга-что-то-там, ища связь с внутренними энергиями и вибрациями космоса. Нашла закатившееся под трюмо кольцо и офигевшую от такого поворота мышь, явно залетную (ибо дыр я не нашла даже при самом тщательном осмотре) и не ожидавшую столкнуться нос к носу с моей царственной особой. Мышь с позорным писком ретировалась под шкаф, а я со стоном ткнулась лбом в пол. Все было бесполезно — я не чувствовала в себе ничего, никаких отголосков божественной силы. Но она во мне была, и это факт, а значит, я просто что-то не так делала. Но что?
