«Чего?...»
— Я не ослышалась? — Бросив короткий взгляд на магистра, я пристально посмотрела в глаза Гиру. Тот покачала головой.
— Не ослышалась, Защитница. Гир, как твой новый наставник и сопровождающий в этом походе, объявил о созыве добровольцев. Мы, конечно, еще не знаем, сколько их будет, но я уверен, что горячих голов в нашей крепости найдется достаточно, — в голосе магистра послышалось легкое недовольство и грусть. Старец поджал губы, бросив на меня внезапно острый взгляд и громко вздохнул, посмотрев на тело в луже крови.
«Она еще остыть не успела, а мы уже над ней говорим о политике. Единственный, кто тут имеет элементарную человеческую порядочность, это ты, старик. Как мне жаль, что от меня в твоих владениях одни беды...»
— Думаю, что сейчас стоит отложить все обсуждения. Дору... Нужно отдать ей последние почести.
— Согласен, Защитница. Мы сожжем ее тело на рассвете, я велю целителям забрать ее сейчас же.
Мне оставалось только устало склонить голову, соглашаясь. Мозг как-то вяло отметил, что в Кохше принято было хоронить в земле, да и Ханс тогда готовил мертвых явно не к сожжению, но... Я слишком устала, чтобы разбираться, в чем тут дело. Спрашивать, думать о чем-то. Мне хотелось только напиться, да так, чтоб вдрызг и до беспробудного сна. Пусть физически, благодаря поглощенным силам Доры, я чувствовала себя отлично, душа моя была раздроблена на кровоточащие, торчащие костями во все стороны куски. Они болели, цеплялись друг за друга и я даже не знала, сколько времени потребуется, чтобы они зажили.
«Если это вообще заживет когда-либо...»
Гир отвел меня на ночь в свободную келью. Она была меньше, чем предыдущие покои, проще обставлена, но я махнула рукой. Кровать — это кровать, все остальное меня мало волновало. Храмовник тут же исчез из моего поля зрения, чему я совершенно не возражала — слишком остро ощущался его внимательный взгляд, то и дело касающийся рукояти Жала.
По приказу Бернарда стоявшие все это время за дверью солдаты быстро перетащили сундуки с моими вещами в новую комнату.
Через десяток минут со мной остался только Харакаш.
Островитянин вытащил на середину небольшой комнатки стул, сел на него лицом к спинке, сложив руки на верхнюю ее перекладину и уставился на меня.
Небрежно стащив сапоги, я пнула их подальше от кровати — все же ношенная весь день обувь была совсем не тем, что хотелось ощущать рядом со спальным местом — и, сев на край матраса, уткнулась лицом в свои ладони.
— Хар, что я Альвину скажу?
Со стороны островитянина раздался тяжелый вздох.
— Ничего. Ты защищалась, а Дора — всего лишь жертва. Не твоя, а того галака ¹, что решил избавиться от тебя ее руками.
— Это же все неважно. Я убила ее, Хар, понимаешь? Убила, а потом еще и влезла в ее воспоминания, — сцепив пальцы в замок, я провела вверх по лицу, до самой макушки, уперев локти в колени и сунув под это импровизированное ярмо голову.
— Ты убила ее специально? — Островитянин встал, отставил стул к стене и прошелся от одного края комнаты до другого.
— Нет...
— Ты могла обойтись без ее воспоминаний? — Он остановился, хмуря брови и смотря на меня. Я опустила взгляд на свои босые ступни.
— Нет...
— О чем разговор, Эва? На. — Я подняла взгляд как раз в тот момент, когда мастер меча сунул руку под свое пончо и снял с пояса уже знакомую мне фляжку. — Два глотка, не больше.
