«Интересное правило, интересно — зачем оно нужно?»
— Для того чтобы ваши хрупкие умишки не повредились от нашей мощи, — Светозарная насмешливо хмыкнула, я скептически приподняла брови, вызывая ее недовольный вздох. — Ох, ну и еще для того, чтобы мы не могли вмешиваться в дела смертных напрямую. Только возле собственных алтарей мы можем игнорировать это правило, а комната, которую тебе отвели, слишком далеко от алтаря крепости. Так что ты хотела?
— Вокруг меня происходит... много всего. И, так или иначе, я подвергаю людей опасности. Как это остановить? Что я должна еще сделать для тебя, чтобы ты научила меня, как это все прекратить?
Светозарная покачала головой, не сводя с меня немигающего взгляда.
— Защитник веры не появляется просто так. Он всегда становится центром воронки событий. Его жизнь всегда под угрозой, а значит и жизнь тех, кто к нему близок. А ты, ко всему прочему, еще и принцесса, которая крупно увязла в этих ваших людских разборках за самый лакомый кусочек. Я не стану в это вмешиваться, это ваши, людские дела.
Я молчала, чувствуя себя подавленной. Вызывая свою покровительницу, я была уверена, что если соглашусь на еще что-то, на какую-то... работу для нее, то она, будучи созданием куда более могущественным, решит мою проблему.
Богиня, смерив меня взглядом, повела плечами и, чуть нахмурившись, медленно обернулась, оглядывая комнату.
На ее лице невозможно было прочитать какие-либо неявные эмоции — затопленные светом глаза без зрачков очень этому препятствовали, но голос... голос Светозарной был наполнен новыми для меня чувствами.
— Как забавно... Я узнаю эту комнату. Это было так недавно и, одновременно, так давно, — тихо и недоверчиво, словно бы самой себе, пробормотала богиня и медленно подошла к стене напротив двери. Коснулась ее кончиками пальцев, затем, вдруг сжав в нить губы, с видимым усилием провела по ней ладонью из стороны в сторону, словно бы что-то стирая.
Она и правда стирала. Побелку со стены, под которой медленно проступали темные линии, складываясь в... портрет?
Свесив ноги с кровати, я поискала босой ступней сброшенные перед сном носки, ничего не нашла и, завернувшись в шерстяное одеяло, короткими шажками-прыжками добралась до богини. Я оказалась первый раз практически плечом к плечу с ней — божество было выше меня на добрых три головы.
Наступив на края одеяла, чтоб ноги не так мерзли на холодном полу, я присоединилась к изучению портрета.
— Я была тогда очень молода, Эва, — тихо произнесла богиня, касаясь пальцами угольного росчерка. — Жаль, что вы, люди, такие хрупкие создания.
Со стены на нас смотрело лицо пронзительной, нечеловеческой красоты. Лицо, что было мне хорошо знакомо, вот только я никогда не видела на нем такой искренней, светлой улыбки и такого нежного взгляда.
Вопрос сформировался в голове сам собой. Я замерла, чувствуя, как божество рядом со мной буквально заискрило от нахлынувшего гнева, но кроме легкого испуга никакого вреда эти маленькие молнии не принесли.
«А вот нечего мои мысли читать постоянно!»
Мне даже стало обидно. Я была достаточно умна и тактична, чтобы не спрашивать это вслух, но, уж извините — в своих собственных мозгах думать-то я имею право?!
Светозарная повернулась ко мне в одно движение, молча смерила взглядом. Затем, дернув алебастровым плечиком, замерцала, стала полупрозрачной, исчезая, но, вдруг остановилась, снова обретая плотность и опять пристально вглядываясь в мое лицо. Задумчивая тишина была прервана ровным, совершенно безэмоциональным голосом богини.
