А что она сама ждет от этого странного племени – от мужчин?
Сложный вопрос. Марина устало потянулась, протерла глаза. Самостоятельность – тяжкое бремя, и сколько бы она себе не лгала, этот неожиданно щедрый жест Арата, решившего ее транспортный вопрос, и был самым очевидным ответом. Вот такая у нее страшная тайна. Ей была нужна эта забота. И доверие. И мужчина рядом, чтобы каждое утро встречать вместе. В любой точке мира, даже не важно, какой. Только бы рядом с ним.
Вот значит как, Марина. Ты снова попалась. Влюбилась. И пусть.
Жаль только, что финансовые вопросы не решались одними мечтами. Деньги были нужны, она очень многое потеряла в этом месяце со своей глупой болезнью. Счастье еще, что не пришлось оплачивать медицинские расходы – это просто могло бы стать для нее катастрофой! За отсутствие на съемках тогда ей пришла неустойка – все согласно контракту. Бюджет трещал по швам и покрывался нервными дырками. На работе внеурочные будут оплачены только после Нового года, и за это время пени начислят.
Самое смешное, что подобные проблемы возникали у нее каждый год. И каждый год она сначала сокрушалась и вздыхала, а потом…
А на "потом" уже была проверенная схема.
Быстро взглянула на часы, на всякий случай зашла на временной конвектор. В Москве уже день. Пора.
Набрала сестру в мессе.
— А я все жду, когда ты созреешь. Привет, голодранка.
— Э… как?
— Можно подумать, мир перевернулся, и у тебя появились деньги. В декабре, ага. Хоть раз такое было, напомни?
Права сестра, как обычно. Лиза была бы не Лизой, не найди она в этой жизни очередную логическую закономерность. Да. Каждый декабрь у Марины была очередная финансовая ж… жесткая ситуация.
— Да. Лиз, ну, ты в доле?
— Уже двадцать девять. Забирай на гугл диске, лежат и ждут. В этот раз я к каждой добавила маленькую сказку. Для твоего вдохновения. И времени очень мало осталось, стартуй. Полсотни – это минимум.
— В прошлый раз взяли лишь тридцать.
— Это кто-то халтурил, не взяли твое "Я успею". Никаких отговорок, мамзель. Работать работу. Все, я пошла, на связи. Цем-цем.
Сразу стало легче. Голова загружена, рукам есть, чем заняться, некогда больше страдать.
Оставалось только погладить тихонечко пальцем экран с парой коротких строк, прилетавших от Арата утром и вечером. Лаконичное "Өглөөний мэнд миний од!” И вечернее: "Нарны минь нойр".
Она догадывалась, что это монгольский, конечно. Но перевести не могла, хотя уже выучила все наизусть. Скорее всего, просто доброе утро и спокойной ночи. И все. Как ответить? Зачем? Оправляла лишь смайлик. Не нужно ему знать ее мысли и видеть слезы.
Старший братец Тумур написал пару слов. Нет, быть он (конечно!) не сможет. Это было предсказуемо: если Арата считали человеком, не склонным к импульсивным действиям, то старший брат его был образцом педантизма.
Братья если и были похожи, то только отчасти. Старший весь в отца, и внешне, и внутренне. Очень серьезный, даже занудный. Как камень, надежный и неповоротливый. Солонгой — мамина дочка: как пламя, мерцает и пляшет. А Арат… характер отца вкупе с темпераментом и внешностью матери дали весьма странный результат. Он был очень решителен, даже смел, но все строго в рамках разумного. Непривычная комбинация. Сложный расчет и отвага.
Так ему раньше казалось.
Арат обожал свою младшую сестру, особенно на расстоянии. Сол была похожа на зимний ураган в пустыне. Общаясь с сестрой, он с завидным постоянством ловил себя на желании разбить лагерь, развернуть спальник и уйти в спячку на несколько дней. Спрятаться от нее, переждать. Потом, конечно, откопаться, чертыхаясь и ругая вослед непогоду, и спокойно продолжить свой путь. Удаленно, подальше от всех этих мест.
