– Именно так, – притворно вздохнул Руччелаи, затянув кошелек. – Взять хотя бы нашу королеву. Еще вчера она осыпала милостями своих верных друзей, бросивших все на свете, рискнувших жизнью, чтобы вернуть ей честь и могущество, но стоило явиться этому епископу – уж не знаю, чем это он ее задобрил, – как все стали плясать под его дуду. И вот уже его братец, не прославившийся ничем, кроме попоек и потасовок, получает место военного губернатора, уготованное вам, человеку в высшей степени достойному, чья доблесть всем известна…
– Мне? – Де Темин словно очнулся и пришел в себя. – Так вы говорите…
– Да-да. – Руччелаи снова вздохнул, опустив глаза. – Что значат заслуги, личная преданность перед капризом фортуны…
Де Темин грохнул обоими кулаками о столешницу. Ну, это уж слишком! Военный губернатор Анже! Да получи он эту должность, он бы расплатился со всеми долгами, завел собственный выезд, женился…
Судьба в самом деле пребывала в тот день в игривом настроении: дверь распахнулась, и на пороге появился Анри де Ришелье. Он был весел, одет с иголочки, все, от каблуков до кончика пера, на нем было новое и добротное.
– Хозяин, круговую! – крикнул Анри. – Я угощаю!
Это заявление было принято с шумом одобрения. Две дочки хозяина, зажав в каждой руке по три бутылки с вином, стали обходить столы. Де Темин стиснул зубы, так что на скулах заходили желваки, и вскочил с места, опрокинув стул.
– А я пить не стану! – с вызовом заявил он.
Голоса смолкли, все взгляды с удивлением обратились на него. И вот уже в напряженной тишине, которая с каждой секундой все густела и накалялась, протянулась невидимая ниточка, связывавшая двух противников и точно подтягивавшая их друг к другу.
– Извольте объясниться, сударь, – сказал Анри, нахмурясь.
– Непременно! – воскликнул де Темин, все более свирепея. Его просто била дрожь. – Я не желаю принимать подачек от человека, отнявшего у меня должность, и славного лишь тем, что его брата часто принимают в спальне королевы!
Маркиз де Ришелье рванулся вперед, отшвырнув в сторону попавшийся на дороге табурет.
– Вы заплатите за эти слова, сударь!
– Охотно! Когда вам будет угодно!
– Сейчас! Немедленно!
– Извольте! – И Темин пошел к двери. Анри двинулся за ним.
Во дворе они отвязали коней и, не говоря друг другу ни слова, сели верхом и поскакали. Дома мрачно провожали их подслеповатым взглядом окон, прикрытых ставнями. Темин знал все улочки и переулки как свои пять пальцев, Ришелье оставалось лишь следовать за ним. Очень скоро они очутились за городской чертой, и, выбрав укромное место, Темин спрыгнул с коня.
Противники обнажили шпаги и встали в позицию. Ришелье тотчас начал нападать, тесня врага, Темин отступал и после трех-четырех выпадов соперника вдруг бросился бежать. Анри погнался за ним, Темин укрылся за своим конем и, когда Анри подскочил ближе, ловким ударом поразил врага прямо в сердце. Тот на секунду замер, словно не понимая, что произошло. Но вот кровь отлила от его лица.
– Господи, прости м… – успел он прошептать, затем колени его подогнулись, и он ничком упал на землю…
Когда епископу Люсонскому принесли записку, извещавшую его о смерти брата, он рухнул на пол как подкошенный. Его перенесли на кровать, раздели, стали брызгать в лицо водой, растирать руки, виски… Он пришел в себя, но остался лежать, знаком велев всем удалиться. Три дня и три ночи он лежал, отворотившись к стене, не произнося ни слова, ни звука. Дебурне сам спал с лица, трижды в день унося из его комнаты подносы с нетронутой едой. Наконец на третьи сутки Ришелье сел на постели и спросил себе стакан молока. Выпив его, он поднялся, побрился, оделся и отправился к королеве. В тот же день Руччелаи прогнали с глаз долой, а военным губернатором Анже стал дядя Ришелье по матери, Амадор де Ла-Порт.
