Меня внезапно до костей пробирает жуткий первобытный страх вот перед этим вот… перед этим мясо-мобом, чёрт бы его побрал. Я разворачиваюсь и несусь как могу быстро по идиотской улице, сопровождаемый издевательскими сигналами тачек и неотстающим шипением.
Ох, ёу! На одном из поворотов чуть не вмазываюсь лбом в припаркованную тачку, шикарный чёрный лексус. Водительская дверца гостеприимно приоткрыта, приборная панель мигает как новогодняя ёлка, в замке зажигания ключ, сверкающий брелок которого слегка покачивается, словно говоря: «Двигай сюда, Юрец!»
Ну, вообще-то я, конечно, уважаю право собственности и всё такое, но не тогда, когда тебе в спину шипит нечто, нечто, что наводит на тебя ужас, нечто, от страха перед которым ты рискуешь потерять ум и разум. Дрожащими руками открываю дверцу, прыгаю на мягкое кожаное сиденье и даю по газам, мать твою!
Страх перед мясо-мобом настолько силён, что гонит меня всё дальше и дальше по улицам города из кошмаров. Мрачные небоскрёбы с чёрными окнами, тачки, из которых время от времени мне показывают оскорбляющие меня, Юрия Гровецкого, жесты, ну, вы поняли, какие, всё это проносится мимо просто фоном.
Потому что шипение не смолкает, мать его! В зеркало заднего вида я продолжаю видеть уродского мясо-моба! Мерзкое бордовое желе по-прежнему сосредоточенно катится именно за мной, не обращая внимания на прочих, именно за мной!
И откуда-то я знаю, что боль, которую он несёт, сильна настолько, что предыдущая моя история с рукой покажется мне аленькими цветочками на синем фоне, не более того. Да, блин, почему аленькими?
Да потому что передо мной опять табличка. В этот раз жёлтая. Солнечная такая, блин. В обрамлении аленьких цветочков, естественно. «Его надо уничтожить, дружок. Только так. Иначе никак. Смешно, правда?» Да что за ёпрст? Как представляет себе этот хренов табличный шутник уничтожение вот этого «шшшш…»? Как???
Так, стоп, Юрий Гровецкий, стопаря, пацан. Паника есть лучший друг вот таких вот мясо-мобов, ты об этом не слыхал разве?
«-Помните, товарищи бойцы, паника лучший друг врага. Запомнил, Гровецкий? -Так точно, товарищ прапорщик! Запомнил! Паника луч… - Закрой язык Гровецкий! -Разрешите спросить, товарищ прапорщик, куда именно закрыть язык? -В задницу!!! Два наряда вне очереди!!! -Есть два наряда вне оч… - Пять! Пять нарядов!!!»
Так. Так-так-так. Не снижая скорости, а даже и повышая её, косим глазом на соседнее сиденье, где что-то есть. Причём, появилось только что. А может, и было. Да нет, не было. Потому что отличный револьвер я бы заметил в любом состоянии.
О, блин, он прямо просится мне в руку. Вау, до чего ж приятная тяжесть-то! Давненько не грела мне руку и душу холодная гладкая сталь! Ёу! Родненький ты мой! И что же, я, Юрий Гровецкий, боец в запасе российской армии, испугаюсь какого-то чёрте что? Крепко держа твёрдой рукой вот такое вот чудо всех времён и народов? Ну уж нет!
Никогда Юрий Гровецкий не падал духом ни перед кем. Ни перед чем. Никогда. Только один орган Юрия падает иногда. Опадает. Редко. Когда уже просто больше не может. А теперь приспускаем на полном ходу, нет, не то, что вы подумали, вовсе нет.
Приспускаем стекло, короче, и разряжаем прямо в морду непонятно чего, а, вернее, прямо в середину шипящего чего-то, поскольку морды-то как таковой и нет, разряжаем всю обойму, кароч!
Вау… Ойё… Вот это ёпрстэ…
